— Дурацкие выдумки, — отозвался мистер Гун, звучно прихлебывая из чашки.

— Возможно, вы правы, — задумчиво произнес Фэтти. — Но, каким бы невероятным это ни казалось, многие в последнее время слышат, к примеру, кряканье уток там, где никаких уток нет и в помине… А также кудахтанье и даже голоса людей. А посмотришь — никого нет!

— Может, скажешь еще, что и эта корова на камине сейчас замычит, — пренебрежительно отмахнулся мистер Гун, поглощая последний кусок булочки.

Фэтти что-то быстро написал на клочке бумаги и передал через стол остальным.

«Корова замычит, — было нацарапано там, — но все должны делать вид, что не слышат».

Мистер Гун вытер рот краем ладони.

— Кряканье уток, кудахтанье кур, мычание коров! — Он обвел ребят насмешливым взглядом. — Идиотские выдумки! Чушь собачья!

— А симпатичная корова, правда? — посмотрела Бетс на статуэтку над камином. — У нее голова все еще кивает.

Мистер Гун непроизвольно взглянул в ту же сторону.

— Му-у, му-у, му-у-у, — промычала корова в такт кивкам головы.

Мычание было таким явственным и так точно совпадало с кивками, что даже детям, за исключением Фэтти, в первый момент показалось, что протяжные звуки исходят именно от нее.

Мистер Гун ошалело уставился на корову. Потом растерянно оглянулся на детей. Помня торопливо нацарапанную Фэтти инструкцию, никто из них, разумеется, не подал и виду, что слышит мычание. Они, как ни в чем не бывало, пили свой шоколад, и только Бетс чуть не подавилась, изо всех сил стараясь не рассмеяться.

Мистер Гун снова перевел взгляд на фарфоровую корову. Сейчас она не мычала — прежде всего потому, что Фэтти боролся с приступами смеха. Но не прошло и секунды, как она вдруг издала такое громкое и протяжное мычание, что полицейский прямо-таки подпрыгнул на стуле. Затем мычание стало немного тише и продолжалось в такт движениям головы.

Мистер Гун судорожно сглотнул.

«Му-у, му-у, му-у-у», — не унималась корова, кивая головой. И, конечно, никому бы и в голову не пришло, что это звучное мычание издает Фэтти!

Мистер Гун почувствовал, что у него кружится голова. Он был в полном замешательстве, не зная, как это все понимать. Пошелвон растерянно оглянулся на детей. Они, казалось, не обращали никакого внимания на мычание коровы. Так же, как и Бастер, разумеется. Но может ли такое быть, чтобы они не слышали то, что слышит он, Гун?

В зал торопливо вошла толстая хозяйка с очередной порцией булочек для детей. Корова перестала мычать. Мистер Гун откашлялся и заговорил с хозяйкой.

— Э-э… занятная у вас корова, уважаемая — вон та, на каминной доске. Прямо совсем как живая! Так и ждешь, что сейчас замычит.

— Скажете тоже, сэр, — пожала плечами хозяйка. — Да я, если бы только услышала, что она мычит, подумала бы, что совсем спятила на старости лет, ей-Богу!

— Вот видите, это как раз то, о чем мы и говорили, — строго посмотрел на Пошелвона Фэтти. — Кругом таинственные голоса. Многие их слышат, но не знают, как это понимать. Что это? Предостережение потусторонних сил? Бр-р-р! Хорошо еще, что я их пока не слышал.

— Да, в непростое время мы живем, что и говорить, ничему не приходится удивляться, — вздохнула толстая хозяйка и поспешила из зала.

Корова промычала еще раз, но уже так тихо, что мистер Гун засомневался, слышит ли он ее на самом деле или ему только кажется. Может, это разыгралось его воображение? Полицейский так пристально разглядывал кивающую головой корову, что Бетс почувствовала, как возникает непреодолимое желание расхохотаться. По прошлому опыту она знала, что с такими приступами смеха труднее всего справиться, они выскакивают наружу, несмотря на любые старания.

— Говорите что-нибудь, говорите! — в панике зашептала она остальным. — Я сейчас засмеюсь.

Все, кроме Фэтти, принялись что-то бормотать — первое, что пришло на ум. Фэтти заставил корову замолчать. Мистер Гун боязливо откинулся на спинку стула. Слава Богу, корова ведет себя опять как положено. Может, это его уши сыграли с ним злую шутку?

— Кря-кря-кря!

Мистер Гун вновь подскочил на стуле, растерянно оглядывая зал. Действительно, крякает утка, в этом нет сомнения.

— Кря!

На глаза мистеру Гуну попалось прекрасно выполненное чучело дикой утки, стоявшее в застекленном шкафчике в дальнем конце зала. Затаив дыхание Гун вперился в него взглядом.

— Кря-кря-кря. Кря!

Казалось, утка поглядывает на него своим стеклянным глазом и из ее полуоткрытого клюва вылетают хриплые звуки. Мистер Гун в ужасе вскочил с места.

— Это она, утка! — завопил он. — Вы слышали, это она!

— Какая утка? — вежливо осведомился Ларри. — О, мистер Гун, уж не хотите ли вы сказать, что та утка в шкафу за стеклом крякает?

— Мистер Гун, неужели и вы тоже? Вы тоже слышите таинственные голоса? — серьезно и строго посмотрел на него Фэтти.

— Кря! — казалось, звук донесся откуда-то из-за спины мистера Гуна.

С громким воплем полицейский выскочил из кафе, чуть не споткнувшись при этом о поводок Бастера. И тут дети дали волю сдерживаемому все это время смеху. Они хохотали взахлеб, так, что слезы выступали на глазах.

— Ну Пошелвон! Ну и насмешил! Такого и в цирке не увидишь!

— Ой, Фэтти, и как это у тебя получается? — проговорила сквозь смех Дейзи, утирая мокрые глаза. — Как это корова у тебя мычала, да еще кивала в такт головой — просто чудо! Честное слово, я бы и сама в это поверила, если бы не знала!

— И я тоже, — подхватила Бетс. — Только ты не делай этого слишком часто, Фэтти. А то я не смогу удержаться и рассмеюсь. Ну и рожа была у Пошелвона. Глаза стали круглые, как плошки. И челюсть отвисла.

— Да, задали мы ему задачку, — удовлетворенно заметил Ларри. — Могу спорить, он проснется сегодня среди ночи и услышит голоса, которых нет!

Оплатив свой второй счет, друзья вышли из уютного кафе. Какая жалость, что у них нет сейчас какой-нибудь первоклассной тайны, чтобы ее распутывать! Первые каникулы проходят так, что не подвернулось ничего хоть сколько-нибудь стоящего. А до школы осталось всего несколько дней.

— Может, нам как-нибудь подурачить Пошелвона? Чтобы немного встряхнуться напоследок, а? — предложил Ларри. — Для меня пять минут смеха полезнее для здоровья, чем куча таблеток.

— Кто спорит? — поддержал его Пип. — Я, например, сегодня утром чувствовал себя неважно, а сейчас — ого-го! Это же совершенно ясно, чего нам не хватает — возможности как следует посмеяться время от времени.