Полина могла бы пойти за женщиной, нагнать ее у лифта или на лестнице, но смысла в том не нашла. За ней и без того придут. И все объяснят. Завтра. Или даже сегодня.

Она вернулась в номер, вышла на балкон, совершенно не думая о Максиме. А он стоял там и курил, выдыхая из легких не дым, а пар. Полина и сама бы не отказалась от электронной сигареты. Да и от обычной тоже. Впрочем, она умела держать себя в руках.

Максим глянул куда-то сквозь Полину, но сказал, обращаясь к ней, а не к пустоте. Значит, все-таки заметил.

— Погода отличная.

— Курортная, — кивнула она.

— Может, прогуляемся?

Полина мотнула головой, отказываясь от предложения. Настроение жуткое, не до прогулок. Но вслух об этом она сказать не успела, благоразумие вовремя пришло ей на помощь.

— Почему нет?

— Через полчаса постучусь, — улыбнулся Максим. И в шутку пригрозил: — Не будете готовы, зайду в номер.

Полина улыбнулась в ответ. Не напугала ее эта угроза: совсем не страшно оказаться с мужчиной в номере тет-а-тет. Но все же нужно держать его на расстоянии. Она же не искательница дешевых приключений.

Ровно через полчаса она уже стояла перед зеркалом, практически готовая к выходу. В дверь постучались, она решила, что это Максим, но, увы, к ней пожаловал совершенно другой, причем незнакомый мужчина.

— Майор юстиции следователь Асатуров, — гордо вскинув голову, представился он.

И глянул на правое плечо, на котором должен был, но не красовался золотой погон с двумя просветами. В штатском он был, но лицо его озарял свет майорской звезды.

Среднего роста, чернявый, глаза большие, нос широкий, губы тонкие, как ниточки. Молодой еще, тридцати нет, а уже майор, возможно, недавно присвоили. И очень может быть, что заслуженно, не по блату. Если так, то Полине повезло. Умный следователь разберется в ситуации, а глупый может и дров наломать.

— Я вас внимательно слушаю. — Полина с надеждой смотрела на гостя.

— А почему так невесело? — одной половиной рта улыбнулся Асатуров.

Дверь в двухкомнатный люкс открылась, из номера вышла Маркушина. Не сводя глаз с Полины, переступила порог и остановилась, не собираясь закрывать за собой дверь. Губы кривила злорадная улыбка, как будто здесь ее ждало шоу с показательной трепкой, которую следователь должен был задать Полине. Причем по ее, Маркушиной, навету.

Блудница переплела руки на груди, спиной оперлась о дверной косяк — приготовилась наблюдать за публичной поркой. Но Полина уже знала, как лишить ее этого удовольствия.

— Пройдем в номер? — обращаясь к следователю, спросила она.

Маркушина презрительно фыркнула, но с места не сдвинулась. Полина зашла в ванную, пропуская следователя в номер.

Закрывая за ним дверь, она глянула на Маркушину, которая и не думала уходить. Злая она, но красивая, а Максим должен был появиться вот-вот, не хотелось бы, чтобы они встретились и разговорились. Максим запросто мог переключиться на развратную вдовушку. Такие пустяки, казалось бы, не должны были волновать Полину, во всяком случае, сейчас, но, видимо, в голове сработал отвлекающий защитный механизм, снижающий страх перед следователем.

— Сразу в номер? — с усмешкой спросил Асатуров, останавливаясь возле окна.

Полина настороженно глянула на него.

— Ну не в коридоре же разговаривать?

— О чем?

— Я знаю, о чем… — кивнула она. — Знаю, кто сегодня упал со скалы.

— Сам упал?

Следователь открыл дверь, вышел на балкон. Он смотрел в сторону белой скалы, но видеть ее не мог, поскольку горы уже заволокли вечерние сумерки.

— Возможно, белая горячка столкнула.

Полина вышла на балкон вслед за следователем.

— Белая горячка? — Следователь резко повернулся к ней.

От неожиданности она шарахнулась от него, локтем зацепив оконную раму.

— Вы еще лампой мне в глаза посветите! — возмущенно протянула она, вспомнив сцену из фильма про Берию.

— И что я там увижу? — хищно усмехнулся Асатуров.

— Правду.

— Про белую горячку?

— Маркушин и вчера был пьян, и сегодня… И вел себя не лучше, чем вы сейчас!

— А как я себя веду? — успокаиваясь, спросил Асатуров.

— Да, я ходила сегодня в горы, я видела Маркушина, он стоял на краю обрыва с банкой пива в руке. И он меня увидел. Погнался за мной…

Полина торопилась закончить рассказ и перейти к главному. Это ведь жена Маркушина во всем виновата, это ее любовник мог убить. Наверняка Асатуров уже общался с ней, но разве она могла признаться в злом умысле?

Зато колдовских чар напустила, охмурила мужика, ну и, конечно же, Полину оговорила. И в коридор сейчас вышла, чтобы своим присутствием усилить драматизм ситуации, которую иначе как фарсом не назовешь. Безутешная вдова требует расправы над убийцей своего мужа… А ведь Маркушина знает, что Полина не виновна.

— Где ваша шляпа? — спросил вдруг Асатуров.

— Шляпа?! — растерялась Полина. — Потеряла я шляпу. Когда убегала. А что?

— А то, что в деле появился свидетель.

— Свидетель или следователь? — подумав о Ролане Борисовиче, спросила она.

— Следователь я.

— Был еще другой следователь. Он говорил про свидетеля, — кивнула Полина. — Сторож видел, как я ходила к чертовой скале…

Она должна была рассказать о Ролане Борисовиче, который и рассказал ей об убийстве. А то ее осведомленность казалась Асатурову подозрительной. Свидетель же, о котором шла речь, особой опасности для нее не представлял. Ну видел ее сторож и что? Может, Полина и не ходила к чертовой скале, заснула где-нибудь под кустом недалеко от развилки двух дорог.

— Следователь есть, — сказал Асатуров, цепко глядя на нее. — Отставной. Подполковник юстиции Чистяков…

— Да, наверное…

Фамилию свою Ролан Борисович не называл, звание тоже, а о своей отставке упоминал.

— Он сообщил мне про шляпу, — продолжал Асатуров.

— Это его право, — пожала плечами Полина.

Возможно, Ролан Борисович и питал к ней какие-то чувства, но там, где убийство, это ничего не значило. Не станет Чистяков ее выгораживать и уже рассказал Асатурову все, что узнал. Но шляпа — это всего лишь шляпа, ну, потерялась, что с того?

— И следователь есть, и свидетель. Который видел женщину, которая столкнула Маркушина с обрыва. — Асатуров смотрел Полине в глаза.

— Сторож не мог видеть, — нахмурилась она.

Даже если сторож пошел за ней, но свидетель из него никакой. Потому что не было никакой женщины, кроме нее. А Полина точно никого не сталкивала с обрыва.

— Почему сторож? Это видела горничная, она убиралась на балконе и видела, как все произошло.

— И что она видела?

— Следователь сказал про шляпу. А свидетель эту шляпу видел. На убийце.

— Мою шляпу?

— Розовая женская шляпа.

— Да, у меня была розовая шляпа… И