Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Парочка оставшихся отщепенцев погналась за мной. Хвала клубам. Народ расступился, образовав круг. Уроды скалятся. Один с кастетами, а второй достал из кармана штанов стальной брусок, блеснувший в свете софитов десятисантиметровым лезвием. Щенки.
— Ну что, опущенцы? Раз на раз? Или очко играет?
Играет. Бойцы не удостоили меня даже ответом, вместо этого кинулись в атаку. У меня немного плыло перед глазами от выпитого, но уличных бойцов уработать не составило труда. Не зря же я в храме десять лет огребал люлей. Их двое, тоже подпитые. А значит, все, что мне нужно, — это выстроить их в одну линию и не дать зайти за спину.
А ребята были не лыком шиты и все время смещались, пытаясь не дать мне места для маневра. Я, конечно, не инквизитор, но с демонами частенько приходится рубиться кость в кость. Ножи в ночном клубе с закругленным концом, но какая разница, острый ли он, если ты втыкаешь его в глаз?
Владелец выкидухи наносит удар в грудь, смещаюсь вправо. Бью под колено, нога подламывается. Свободной рукой хватаю за глазницы и тяну на себя, голова запрокидывается вверх, куда и вонзается кусок стали. До мозга не достаю, но радости он испытает через край.
Одноглазый падает на пол, заполняя зал истошным воплем. А последний оставшийся лысик не стремится на меня нападать. Я спокойно подобрал нож его товарища и с вызовом посмотрел на парня.
— У тебя тоже есть лишний глаз?
Испуганно он попятился назад и потерялся в толпе. Отлично! Где там мой сальбутомол? Легкие от такой круговерти горели огнем, а дыхание стало свистящим, долбаный астматический приступ. Как вовремя. Спасительный баллончик пустил по легким порошок. Скоро щекотка в груди сменится ровным дыханием, а пока нужно найти Мишку.
Глава 4
Безликая толпа покорно расступилась передо мной. Спасибо ножу и валяющемуся позади амбалу. Он все не унимался и орал. Да цел твой глаз, цел. Гематома будет, а так ничего ужасного не случилось, на худой конец, зрение просядет. Хреновое зрение лучше, чем его отсутствие, ведь так?
Миша сидел за нашим столиком и целовался с официанткой. Кулаки сбиты, рубаха разорвана, волосы всклокочены, одним словом, праздник удался. На моем диванчике два инквизитора с разбитыми мордами заливались только что принесенным пивом. Увидев меня, виновник торжества улыбнулся, замахав рукой.
— Стасяныч! Победа за нами, иди, отмечать будем!
Отмечали мы примерно полчаса, а потом приехал наряд паладинов. Нас упаковали в бобик вместе с избитыми бритоголовыми. Поездка была увлекательной. Мы сидели с одной стороны, а бритоголовые на лавке по другую сторону автомобиля. Периодически обменивались ругательствами и обещаниями скорой расправы.
Связи старшего инквизитора помогли нам отмазаться от статьи за хулиганство, но переночевать в трезвяке все же пришлось. А в трезвяке ничего, прохладненько. В разбитое окно с улицы попадал снег. И дуло безбожно, но на то он и вытрезвитель.
Зубы весело постукивают, алкоголь больше не греет, как и выветрившийся адреналин. Хотя холодно было только мне. Миха отвернулся к стенке, а через пять минут захрапел как ни в чем не бывало. В девять утра пришел паладин и провел дубинкой по металлическим прутьям.
— Подъем, алкашики! Ваша бронь истекла. На выход.
С лязгом отворилась дверь, и нас вытолкали на мороз.
— А где моя машина? — Миша пытался продрать заспанные глаза, выдыхая перегарные облака пара.
— У клуба. А может, уже и на штрафстоянке, — согреть окоченевшие руки под мышками не представлялось возможным. Но я таки пытался.
— Слышь, Стасян, а у тебя не будет пары монет на такси? Походу, официантка мой лопатник дернула, а может, и палы (паладины). — Старший инквизитор растерянно хлопал себя по карманам.
— Стасян, я плачу, Стасян будет весело, Стасян займи бабок. Ладно, нищеброд, держи, — протянул другу помятую пятисотенную купюру.
— Ты ей подтирался, что ли? — инк брезгливо взял купюру, после чего скосил на меня глаза.
— Ну конечно же! Подтерся и носил с собой в ожидании момента, когда ты взаймы попросишь.
— Оно и видно.
Мишке нужно было ехать в другую часть города. Увы, социальная пропасть между нами разнесла наши апартаменты подальше друг от друга. Вызвали две брички. Как только подъехала первая, махнул инквизитору рукой и запрыгнул в такси, стуча зубами.
— Шеф! Печку на полную! Устрой тут долбанное лето! Держи сотку сверху.
Таксист хотел было возмутиться, но, почувствовав в руке дополнительную купюру, расплылся в улыбке и врубил печку на максимум. Окоченение потихоньку отступало. А таксист, хоть и обливался потом, за дополнительную плату готов был терпеть и не такое. Он всю дорогу травил байки, порой посматривая на меня в зеркало заднего вида.
— Короче, вез я как-то прелата. Он мне и говорит: «Сегодня с Солнцеликим беседовал, он сказал, что война скоро будет». Прикинь! Война! Бред какой-то. Мож, он и не прелат был, а ряженый какой?
— Да не, за такое срок полагается.
— Ну я хрен его знает. Тогда, мож, пошутил. Две недели прошло, а о войне ни сном ни духом. Все тихо мирно, — водила примирительно развел руками, из-за чего мы чуть не слетели с дороги, когда машина попала в колею.
— А с кем нам воевать? От других стран нас пустошь отделяет. Че там брать, кроме разломов с рогатыми? Нам их и внутри страны хватает,— история показалась интересной, решил поддержать разговор, может, еще что интересное всплывет.
— Я за что купил, за то продал. А так-то верно говоришь, у самих жопа, куда-то соваться смысла нет. Значит, насвистел прелат, получается. От трепла. А ты сам кем трудишься?
— Экзорцист, — сказанное лупануло стальным молотом по затылку водиле.
— Хе-хе. Я это, прошу прощения, про прелата просто шутка была. Я ж не клевещу, нет. Я так, сдуру пошутил, — пресмыкаясь, начал оправдываться он.
— Забей. Мне на тебя стучать нет никакого смысла. Ты же не демонов в такси призываешь. А выявлять инакомыслящих не моя работа.
— И то верно. Премного благодарен. А то сам понимаешь, сейчас времена такие. Ляпнул что-то, и привет.
Дальше ехали в тишине, я даже задремал. Таксист услужливо разбудил, когда мы были на месте.