Однако, как и многие до меня и после меня, я должен был скоро прийти к заключению, что я ораторствую перед глухими.

Обуянные неизлечимой манией величия местные и центральные партийные шишки желали промышленных гигантов – любой ценой! Нужно было показать окружающему капиталистическому миру, что значит большевистская государственная и хозяйственная стройка.

Еще в том же 1928 г. на одной только территории РСФСР было приступлено к постройке 149 новых лесопилок с общим числом в 582 рамы, которые к 1932 – 1933 г. должны были достичь соответственно высокой продуктивности.

Так было в области лесопильной промышленности, но не лучше было и в других, мною контролируемых отраслях: бумажной, целлюлозной, фанерной, мебельной, а также и в лесохимической промышленности.

Все мои предупреждения не привели ни к чему.

Партийные специалисты, работавшие в центральных государственных органах вокруг Рыкова, Сырцова и Пятакова, в особенности получившие образование за границей, были, конечно, твердо убеждены, что если что-либо и можно спасти, то только крутым и быстрым поворотом государственного руля.

Но Сталин решил иначе. Для него не было ни бесхозяйственности, ни убыточных предприятий. Он признавал только подобранные статистикой, раздутые в целях пропаганды цифры успеха, которые большевики раструбили по всему свету в качестве «достижений социалистического управления хозяйством». Он верил в то, что в советском хозяйстве все находится в полном порядке и что всякие неудачи объясняются или «трудностями роста», или «работой вредителей».

Для практической работы он сам никогда и пальцем не пошевелил. Фабрики и заводы Советского Союза он знал только понаслышке или по фототехническому репортажу, который ему преподносил Каганович. Действительные хозяйственные успехи Европы были для него только «паутиной лжи».

Ближайшее окружение Сталина давало самую широкую огласку этому его мнению. Со стороны руководящих партийных кругов провинции оно получило действенную поддержку.

Начиная с 1928/29 г. все больше и больше стали выдвигаться люди террористического и насильнического типа. Эти люди, не обладавшие никакими специальными познаниями и никаким государственным опытом, лишенные чувства всякой личной и социалистической ответственности, в революционные годы пришли в провинции к власти и в качестве «партийных шишек» владычествовали там неограниченно. Частью под влиянием собственного честолюбия, частью выдвигаемые своими партийными друзьями, которые надеялись в будущем занять их место или пользоваться их протекцией, многие из этих людей добивались выставления своей кандидатуры в центр и избрания в центральные органы партии и правительства. Как только им удавалось там укрепиться, они с ненасытным властолюбием захватывали в свои руки исполнительную власть в партии и в правительстве. Это они требовали проведения «гигантских планов». Всякое сопротивление этим дилетантам рассматривалось как «мелкобуржуазная отсталость», а впоследствии как «вредительство».

Организованное Сталиным вторжение этих грубых и безответственных неучей в партийное руководство привело к мании величия. С хорошо разыгранным энтузиазмом они соблюдали сталинский лозунг «догнать и перегнать» иностранную промышленность при любых условиях и во всех областях.

Деятельность этих сталинских «свежих сил» привела в конце концов к тем фантастическим замыслам индустриализации, которые, будучи практически малоценными, послужили только фактической и пропагандистской подготовке СССР к мировой революции.

При разработке и обсуждении первых планов пятилетки еще видны были границы, внутри которых должна была осуществляться промышленная стройка. Здесь была равномерность и взаимная связанность хозяйственных целей, как для разработки сырьевых источников, так и для стройки равномерно развитой крупной промышленности. Был разработан, – хотя только и теоретически, – вопрос о создании транспорта, необходимого для связи промышленных предприятий с рынками сырья и сбыта.

В 1929/30 г., то есть на третий год пятилетки, эта картина совершенно изменилась под вторжением подталкивающих радикальных элементов. Вводились гигантские, совершенно непредусмотренные планы расширения. Исходные планы стройки оказывались выброшенными за борт. Без всякого учета наличия достаточной сырьевой базы строились гигантские предприятия. Потом, когда в эти предприятия была уже вложена огромная масса строительных материалов и денег, – многие из них пришлось «законсервировать». Однако даже и это «консервирование» явилось только прикрытием, ибо никогда эти предприятия не могли бы быть закончены и пущены в ход, так как за это время успело выясниться, что воображаемых местных источников сырья никогда не существовало, а привозное сырье не могло быть доставлено по хозяйственным или транспортным причинам.

С другой стороны – во многих местах, с невероятными жертвами деньгами и человеческими силами, строили в отдаленных, бездорожных местах гигантские электростанции, для тока которых ни сейчас, ни на десятки лет вперед нельзя найти никакого сбыта и никакой возможности применения.

В других очень многочисленных случаях торжественно праздновали пуск в ход законченных предприятий, но о их правильной работе нечего было и думать, так как не хватало квалифицированной рабочей силы.

Предпринимались самые различные насильственные попытки пустить в ход эти предприятия при помощи неквалифицированной рабочей силы – и все кончилось провалом. Следствием этого было то, что дорогие машины, купленные за границей на гроши голодающего народа, неквалифицированный персонал приводил в негодность в течение нескольких недель, и такие же машины приходилось покупать вновь. Кроме того, значительно большая часть продукции, выработанной неквалифицированными рабочими, оказывалась совершеннейшим браком и шла в переработку.

В бесчисленном количестве случаев проектные бюро, которые росли как грибы после дождя, вырабатывали никуда не годные проекты сложнейших промышленных предприятий. На основании этих негодных, или неполноценных, планов ставилась масса машин, которые в производственном отношении совсем не подходили друг к другу.

Силовые установки часто оказывались слишком слабыми для пуска в ход машин предприятия.

Закупались дорогие транспортные средства, которые оказывались или непригодными для перевозок, или вообще нерентабельными.

Устанавливались сложнейшие автоматы или полуавтоматы, которые для данного производства оказывались абсолютно ненужными или чересчур дорогими в эксплуатации и которые уже по чисто хозяйственным соображениям сейчас же заменялись другими, более простыми.

Советские составители проектов, опьяненные манией индустриализации, и их закупщики за границей заказывали станки, сверлильные и фрезерные машины и тысячи других предметов новейшей конструкции, для обслуживания которых не было нужных армий квалифицированных рабочих.

Но строительные площадки в провинции, на которых по замыслу охваченных манией величия полуграмотных людей должны были по приказу вырастать из земли гиганты индустрии, – уже через несколько месяцев после начала работ походили на поля сражений. Здесь валялись полураспакованные ценные инструментальные станки из Германии, транспортеры из Англии, экскаваторы из Америки. А нужные для них проволочные каналы, закупленные в других странах из соображений дешевизны, валялись где-то полузасыпанные землей. Дождь и снег, жара и холод сменяли друг друга и заботились о том, чтобы это стоившее миллионы и лежащее теперь под открытым небом оборудование в самый короткий срок было приведено в полную негодность.