В следующую пятницу я надела кардиган лавандового цвета, который, как я совершенно точно знала, придавал моим длинным черным кудрям особенно привлекательный вид. Урок гаэльского закончился, и все занялись перестановкой мебели. Мэй разговаривала с Подом Келли, пока тот распаковывал свой аккордеон. Айна подлетела к Джеймсу и прилипла к той стороне, где стояли его ученики. Она была положительно настроена.

Но теперь она была против Бернардины Моран. Может, я и не преуспела в гаэльском, но я кое-что знала о любви. По крайней мере, я так думала. Я могла посмотреть на любого мужчину и сделать так, чтобы его сердце растаяло. Возможно, это было жестоким развлечением, но насколько я могла видеть, мужчины вокруг меня только этим и занимались. У тебя было всего несколько коротких лет, чтобы дразнить их, а потом ты будешь штопать им носки и терпеть последствия их пьянства. Так было с моей матерью. Если бы я не видела, что Джеймс — безобидный тип, я была бы более осторожной, выбирая его.

Я просто смотрела. Смотрела на Джеймса через всю комнату так, как я смотрела на Майкла Таффи около трех лет назад, перед тем как влюбилась. За исключением того, что это было притворством. Когда я смотрела на Майкла, я чувствовала, что у меня дрожат колени и краска заливает мне щеки, и мне было больно и радостно одновременно; в этот вечер я смотрела на нашего обычного учителя и притворялась. Не могу сказать, как я это делала, кроме того, что я пялилась на него до тех пор, пока он меня не заметил. Я знала, или верила тогда, что на меня стоит обратить внимание.

В тот вечер Джеймс как обычно остался с Айной и проводил ее домой. Я была раздражена оттого, что у меня ничего не вышло, но в тот момент мне не хватило решимости перейти к дальнейшим действиям.

В следующую пятницу Айны не было, и Джеймс пригласил меня на танец. Я почувствовала себя униженной, когда другие девушки, включая Мэй, обступили нас так, будто между нами что-то было. Когда мы с Мэй собрались уходить, она кивнула в сторону Джеймса, указывая, что он тащится за нами, как будто собирается нас провожать. Я быстро поспешила выйти, а она за мной.

Я решила, что мой план сработал, но еще до конца недели я пережила самый большой шок в жизни.

Вернувшись с воскресной службы, я обнаружила, что Джеймс Нолан сидит у нас на кухне. Он сидел за столом вместе с моим отцом, перед ними были разложены бумаги. Я тут же смутилась: хотя мой отец и был довольно неграмотным человеком, читать и писать он умел достаточно уверенно. Он не был похож на какого-то нищего неуча, которому требовалась помощь местного учителя, чтобы написать черновое письмо.

Отец кивнул в сторону чайника, чтобы я сделала им чай, а потом на пирог с ревенем, который я в спешке испекла прошлым вечером. Я отложила его в сторону, когда вспомнила, что забыла добавить сахар. Без сахара пирог с ревенем кислый до невозможности. Я приготовила нашему гостю чай и тут же поставила перед ним кусок испорченного пирога. Мой отец его не взял, потому что не любил есть при посторонних. Я возблагодарила за это Бога, потому что отец прибил бы меня, если бы узнал, что я сделала.

Джеймс съел все до последней крошки и сказал, что это самый вкусный пирог, который он когда-либо пробовал. Я хотела было испытать его терпение и актерские способности, предложив ему еще кусочек, когда мой отец поднялся и сказал:

— Покажи Джеймсу дом, Бернардина.

Отец всегда называл меня Берни.

Джеймс вел себя смирно, как ягненок, как я сейчас понимаю, из-за смущения. Я помню, что он попытался взять меня за руку, но я грубо вырвала ее, чтобы оскорбить его.

Должно быть, у меня было какое-то подозрение на счет того, что будет дальше. Я указала на кур и сарай, где хранилось сено, и через десять минут мы вернулись в дом. Мои родители ушли, и я занялась готовкой, засучив рукава и гремя горшками, так чтобы Джеймс понял, что ему пора уходить. Впрочем, он так и сделал.

Когда мой отец вернулся и увидел, что Джеймс ушел, он пришел в ярость и закричал, что я — бесполезная тряпка. Я по-прежнему ничего не понимала, пока моя мать не выгнала его из кухни и не усадила меня за стол. Ее голос был мягок; резкий, деловой тон исчез. Она выглядела обеспокоенной.

— Тебе нравится Джеймс? — вот все, что она спросила.

Тогда я поняла, что они условились, хотя я с трудом могла поверить, что мои родители способны на такое, точнее, Нолан.

Позже прояснились грязные детали. Когда Джеймс пришел с визитом, чтобы пригласить меня на прогулку, мой отец сразу же навязал ему соглашение о свадьбе. После того как семья опозорила себя неспособностью купить мне приданое для свадьбы с Майклом Таффи, старый ублюдок испугался, что я застряну у них навечно. Джеймс и его мать согласились принять меня без приданого, и ни единой душе или грешнику в приходе об этом не сказали, чтобы спасти честь моей семьи.

Тем же вечером Джеймс с моим отцом составили и подписали неофициальный контракт, распоряжаясь мной, словно скотом, хотя денег и не было выплачено. Никчемным куском мяса, вот кем я себя чувствовала.

Этот человек не любил меня, как и я его. Мои родители тоже не любили меня; иначе никогда бы не сделали такой ужасной вещи.

Когда Майкл уехал обратно в Америку, я думала, что мое сердце разорвется. Моя любовь к нему, моя тоска по нему, это ужасающее всепоглощающее желание увидеть его в тот вечер с новой силой захлестнули меня.

Я убежала из кухни и прошла пять полей и пять рвов до места, которое мы называли Пурпурной горой. Это был небольшой холм, не более чем вересковое возвышение, а под ним было «озеро». На самом деле это был пруд, который превращался то в коричневую лужу, то в глубокий водоем в зависимости от количества осадков и времени года. Вдалеке за ним простирались мили черного обманчивого болота. Эта земля никому не принадлежала, и никто не собирал здесь торф, хотя ходило множество историй о людях, которые пытались, но они исчезли. Нам рассказывали, что костлявые лапы демонов, живших в болоте, затянули этих людей в сам ад. Разумеется, нам это говорили, чтобы мы, будучи детьми, не играли на болоте, но это лишь раззадоривало нас, потому что демоны-то уж точно выбирали жертв не случайно.

Я была грешна, и мне было все равно. Майкл Таффи и я несколько раз бездумно согрешили. А то, что наша свадьба не состоялась, еще больше ужасало меня, поскольку я понимала, что не смогу вытерпеть жизнь без него. Мы с Майклом были настолько уверены в том, что нам суждено быть вместе, что позволили себе наслаждаться телами друг друга.

В тот день, когда мой отец и Джеймс подписали соглашение, я стояла на вершине этого отвратительного холма и думала о том, чтобы броситься в озеро. В течение нескольких недель шел сильный дождь, так что оно было глубоким. Я не умела плавать, и я знала, что демоны будут готовы забрать меня, после того, что я совершила.

Я раскинула руки и покачнулась… Но я не могла этого сделать.

Так что я стала размышлять о том, с чем я осталась.