Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А мальчик как туда попал? – поинтересовался Белов.
– Генри, он, э-э…
Петраков умолк, гадая, как назвать Генри: ПРОСТИТУТКОЙ? ПРОСТИТУТОМ?
– Он занимается проституцией, – нашелся Петраков. – Тананзе специализируется на мальчиках, понимаете, что я имею в виду?
– Понимаю.
– Вот я и подсунул ему Генри.
– А ему отрезали голову, – кивнул Белов.
– А не надо было сбегать! – запальчиво воскликнул Петраков и тут же понизил голос: – Я не виноват, что он захотел передать мне копии как можно быстрее. Кстати о копиях. Хотите на них взглянуть?
Оглянувшись, посол приготовился запустить руку во внутренний карман пиджака. Белов остановил его жестом:
– Я видел отсканированные снимки. В Москве.
– Ах да, конечно.
Мужчины замолчали, ожидая, пока официант расставит на столе принесенные блюда. Главным из них был своеобразный африканский гуляш из курятины, сушеной рыбы и сладкого картофеля. Вместо хлеба полагались кукурузные лепешки с овощной начинкой, а роль десерта выполняли вареные бананы в меду. Пиво тоже подали банановое. Все это разнообразие стоило не дороже обеда в привокзальной забегаловке.
Вначале Петраков намеревался угостить гостя по-настоящему роскошным обедом, но потом передумал. Уж слишком сильно Белов задирал нос. Вел себя так, будто был полновластным хозяином положения.
Не будучи психологом и знатоком человеческих душ, Петраков не понимал, что Белов лишь напускает на себя важный вид. В действительности он испытывал все большую и большую неловкость и оттого, что общается с послом в подобном тоне, и от собственной скованности, и потому, что не знал, как будет добираться до братьев Беридзе. В сущности, он был еще неопытным юнцом, все подвиги которого совершались на полигонах и в учебных классах. В свои двадцать девять лет Белов не был женат и не имел постоянной подруги, которую можно было бы назвать «своей». Он еще робел перед отцом и нуждался в материнской ласке. Здесь, в Уганде, ему предстояло стать не просто мужчиной, а воином, готовым пролить кровь собственную и способным пустить кровь чужую. Вот что его пугало. Он боялся, что не сумеет совершить то, что требовали от него командиры, долг, родина.
Белов видел снимки детей, расстрелянных в Лазаревском, однако не побывал на месте преступления и не заглянул в глаза безутешных родителей. Он был осведомлен о том, как погиб малолетний информатор Генри, но не представлял себе, как выглядит обезглавленный и кастрированный труп подростка. По этой причине ненависть к убийцам, испытываемая Олегом Беловым, была не настоящей. Он ненавидел их, как ненавидят подонков все нормальные люди. А тут требовалось гораздо более глубокое, сильное, всепоглощающее чувство. Чувство, позволяющее нажимать на спусковой крючок без малейших угрызений совести.
– Зачем Беридзе понадобились угандийские паспорта? – спросил он, ковыряя ложечкой сладкую закуску. – Думаете, они решили остаться здесь?
– Нет, – покачал головой Петраков, давно разделавшийся со своей порцией. – Я полагаю, что паспорта нужны им для того, чтобы уехать и затеряться в каком-нибудь уголке земли. Если они до сих пор не уехали.
Белов почувствовал, как в его груди затеплилась надежда. Отъезд братьев Беридзе из Уганды, конечно, не отменит операции «Кара», санкционированной самим президентом России, но скорее всего Антитеррористический Центр отправит в погоню кого-нибудь другого или хотя бы обеспечит Белова надежными напарниками. Скрывая свою мелкую, эгоистическую радость, он нахмурился и строго осведомился:
– Вы приняли какие-то меры, чтобы не дать им уйти?
– У меня нет возможности проводить силовые операции, – начал оправдываться Петраков. – В моем подчинении всего три кадровых разведчика, да и те не годятся для оперативной работы.
– Вы ведь тоже разведчик?
– Да, но мои обязанности состоят главным образом в прослушивании бесед между посольствами, а также в том, чтобы убеждать президента Мусевени смягчать диктаторский режим. – Воровато оглянувшись, Петраков наклонился к Белову: – Хотя его воинственные замашки России только на руку. «Уолл-стрит джорнал» утверждает, что недавно Уганда приобрела партию российских истребителей и танков на полмиллиарда долларов. Естественно, российская сторона это отрицает, но…
Петраков подмигнул. Белов снова нахмурился и принялся вытирать губы салфеткой.
Принесли кофе с теплой, аппетитно пахнущей выпечкой. Петраков тут же впился в булочку зубами. Белов свою щипал и совал крошки в рот, явно не чувствуя вкуса.
– Я должен точно знать, где сейчас находятся братья Беридзе, – пробормотал он.
– Если они еще здесь, то как вы с ними поступите? – поинтересовался Петраков.
Белов посмотрел ему в глаза. Его взгляд был непроницаем.
– Я получил инструкции, – сказал он. – И мне понадобится хороший пистолет, как вас, должно быть, предупредили.
«Такой молодой, а уже убийца, – подумал Петраков. – Безжалостный, хладнокровный».
– Насколько я понял, участь Брейвика им не грозит, – пробормотал он.
– Мы не в Норвегии. – Белов пожал плечами. – Там Брейвик получил по три-четыре месяца за убийство каждого подростка. Срок отбывает в санаторных условиях, выйдет из тюрьмы не молодым, но отнюдь не дряхлым человеком.
– Наверное, это и есть гуманизм.
– По отношению к кому? К Брейвику? А почему не по отношению к жертвам и их родным? Государство не сумело сохранить жизнь детей, зато печется о благополучии убийцы. Гнилой какой-то гуманизм получается.
Не найдясь с ответом, Петраков решил задать вопрос:
– Вы собираетесь проникнуть в резиденцию Тананзе?
Белов пожал плечами. «Да не знаю я, что собираюсь делать, не знаю!» – пронеслось у него в голове.
– Война план покажет, – буркнул он.
«Цедит слова сквозь зубы, давая понять, что я лезу не в свое дело», – подумал Петраков.
Не сговариваясь, они полезли за бумажниками. Петраков успел первым, сунув в меню деньги с умеренными чаевыми. Мужчины встали и пошли к выходу.
– Пока что мне нужна информация, – сказал Белов. – Любая. Чем больше, тем лучше. Как сами понимаете, раздобыть ее самостоятельно я не могу. Для меня это чужая страна, и я здесь никого не знаю.
«Ага, поджал хвост!» – торжествующе подумал Петраков.
– Я сведу вас с одной местной красоткой, помогавшей мне в щекотливых вопросах, – пообещал он. – Ее зовут Дада. Местная журналистка из газеты «Инсайд Уганда». Разузнает все, что потребуется, и возьмет не очень дорого. Также может оказаться полезным другой журналист, Айк Келли.
– Англичанин?
– Американец. Но на родину не спешит. У него тут любовная связь образовалась. У него и любовницы на родине семьи, а здесь им никто не мешает.