— Я сделаю это, — последовал мгновенный ответ.

— Правда? — воскликнула Эмма, схватив его за руку.

— Конечно. — Хэрри пожал плечами. — У нас никогда не было базы. Все работают в разных местах. Саутбэнк ничуть не хуже других мест.

Эмма бросилась ему в объятия. Он привычно обхватил ее руками, но у него снова возникло непривычное ощущение. От ее волос исходил аромат персиков, а кожа поражала бархатистостью. Поэтому Хэрри отстранился.

Он хотел избежать участия в конкурсе не только из-за нежелания привлекать к себе внимание. С него достаточно шумихи, и он не заслуживает ни успеха, ни славы, которые выпали на его долю. Он пойдет на все, чтобы оставаться в тени.

— Хорошо, — сказал Хэрри. — Сделка заключена. Будь моей невестой, и я переведу свой бизнес в вашу компанию. Думаю, что это не только справедливое, но и своевременное распределение труда, так как сейчас мы остро нуждаемся друг в друге. Предначертано судьбою, я бы сказал.

Я всегда так думала, мелькнула у Эммы мысль.

— Конечно. Не волнуйся.

Не волнуйся? Кого она пытается обмануть? Она только что согласилась стать мнимой невестой Хэрри. Чтобы обмануть босса — Ракель, которая при желании может отравить жизнь ей, Талии и Кили.

Эмма чувствовала себя как циркач, удерживающий вращающиеся тарелочки на кончиках тонких тросточек. Ей нужно вращать их в верном направлении, иначе ей придется собирать осколки.

Пока что они вращаются так, как надо.

В поле их зрения появилась парочка. Эмма не удержалась и повернулась к Хэрри. Ее не удивило, что он с одобрительной улыбкой наблюдает за пышной брюнеткой. Мало того, он даже восхищенно присвистнул, что привело Эмму в крайнее раздражение. Кажется, их разговор не произвел на него ни малейшего впечатления.

Она отвернулась и принялась разглядывать мужчину, который шел рядом с брюнеткой. Он был смугл, красив и мускулист. Однако такой тип не в ее вкусе.

— Ты прав, — сказала Эмма, не отводя от него глаз. — Великолепная фигура!

Замечание сделало свое дело. Хэрри встрепенулся.

— А-а-а, так ты любишь мускулистых мужчин, малышка?

— Еще бы!

Хэрри погрузился в мрачное молчание, и Эмма возликовала.

Они смотрели, как девушка, надменно задрав нос, шествует впереди своего кавалера, пытаясь сохранить величественную поступь, что было совсем нелегко, так как ее ноги проваливались в мягкий сухой песок. Мужчина бешено жестикулировал; очевидно, он просил прощения за какую-то провинность.

Эмма вздохнула, глядя им вслед.

— Они похожи на Лолу и Тони.

— Кто такие Лола и Тони, черт их подери?

— Из «Копакабаны».

— Той песни, которую ты бесконечно слушала, когда была ребенком?

— Той самой. Его застрелили. Когда он защищал ее. — Эмма снова вздохнула и снова прилегла на плоские камни, глядя в темнеющее небо. — Как это романтично!

— Вот уж не думаю, что быть застреленным — романтично!

— Умереть ради любимого человека — очень романтично.

Хэрри улегся рядом с ней и, опершись на локоть, посмотрел на Эмму.

— Насколько я помню эту песню, Лола прожила оставшуюся жизнь, находя утешение в бутылке и воспоминаниях о прошлом.

— Я знаю. Прекрасно, правда? — Если бы только Хэрри понимал, на что она идет ради него, — рискует своим сердцем, чтобы помочь ему. — Вот что делают ради мужчины, которого любят.

— Я думаю, что на самом деле это глупо.

Эмма искоса посмотрела на него. Если бы он не был так невыносимо красив в последних лучах заходящего солнца, она бы немедленно отомстила ему. Неблагодарный чурбан!

— Куда уж тебе!

— Что, интересно, ты хочешь этим сказать?

— Хэрри, в тебе нет ни капли романтики.

Он горделиво выпятил грудь.

— Да будет тебе известно, что огромное количество женщин, с которыми я встречался, считают меня чрезвычайно романтической личностью.

Эмма негодующе фыркнула.

— То, что ты упоминаешь при другой женщине «огромное количество женщин», с которыми ты встречался, показывает, какой ты безмозглый.

— Но ты ведь не «другая женщина»! — обиженно возразил он.

Чудесно. Этого-то она и боялась.

— Ты прав, — согласилась Эмма. — Я — твоя невеста. Знаешь, Хэрри, что я думаю? Ни один нормальный человек не поверит, что мы с тобой помолвлены.

— Эм, не говори так.

Она открыла глаза и покосилась на него. Он смотрел вслед уходящей паре с совсем другим выражением — серьезным, мрачным.

— Я лишь говорю то, что есть, Хэрри. Может быть, следует найти другой выход из наших затруднений, пока мы не увязли слишком глубоко?

Хэрри вскочил на ноги.

— Нет! Все получится, и я докажу тебе.

— Как? — удивилась Эмма.

— Будь готова к семи часам.

— К чему готова?

— Просто надень что-нибудь нарядное и приготовься признать, что ты была не права.

У нее возникло легкое беспокойство. Что он задумал? Эмма была заинтригована и взволнована. Ее Хэрри собирается доказать, что он может быть романтичным.

Странно! То он ведет себя просто по-дружески, то смотрит на нее взглядом, проникающим в самую душу. Эмма не знала, что думать.

Хэрри был в растерянности.

Он шел к дому Эммы, засунув руки в карманы шортов и страдая от головной боли, вызванной тем, что он непрерывно хмурился.

С ума он, что ли, сошел, решив доказать малышке Эмме, каким женихом он может стать? Слова вырвались у него совершенно непроизвольно; сказалось желание проявить себя настоящим мужчиной. Такого не случалось с ним с самой юности. Странно. Очень странно.

Конечно, после последней встречи с Эммой почти год назад в его жизни произошли изменения. Ему предъявили иск, он подвергся нападению, достиг успеха, который не мог привидеться ему даже в самом безумном сне, но Эмма явилась для него открытием. Но так ли это? Она по-прежнему тот же «порох», та же девчушка, которую он обожает и защищает, как собственную сестру, уже больше тринадцати лет.

Хэрри остановился. Тринадцать лет! Неужели так давно он взял на себя роль брата — роль, которой он до сих пор гордится?

— Давай, приятель, — расправив плечи, обратился он к себе. — Расслабься. Впереди суббота, и ради Эммы ты должен быть сильным. Не создавай дополнительных трудностей. Помоги ей сохранить работу. Доставь ей удовольствие и, если это означает, что ты поведешь ее в ресторан, сделай это в своем стиле.

Несмотря на то, что его громкое бормотание вызывало косые взгляды прохожих, Хэрри, облегчив душу, почувствовал себя значительно лучше.