А в это время с новой силой разгорелся кризис в отношениях восточных патриархов и святых отцов, а также папы. Исходя из своих полномочий и интереса к богословию, император хотел объединить и тех и других, но императрица не позволяла ему это сделать, во всем поступая наперекор мужу. Хитроумные богословские споры, которыми сопровождался кризис, не брезговали ни подлостью, ни предательством, отправляли в тюрьму неугодных с такой яростью, словно они вели не ученые размышления о двойственности божественной и человеческой природы Христа, а самые грубые политические войны.

Феодора вовсе не стремилась мирить враждующих. В 535 г. она употребила свое влияние, чтобы, вопреки политике Юстиниана, патриархами Александрии и Константинополя назначили двух монофизитов. Это вызвало столько возражений, что первого пришлось привозить силой, а второго — защищать от папы, который объявил выдвижение незаконным[22]. Опираясь на солидную поддержку со стороны царицы, монофизиты, казалось, семимильными шагами мчатся к успеху. Показателен неожиданный скачок в карьере монаха Севира. Он принадлежал к умеренным монофизитам, получил антиохийскую кафедру, затем ее у него забрал император Юстин. Севир бежал в Египет, потом вернул себе кафедру благодаря милости Феодоры, которую он посвятил в свое учение. Но успех его оказался недолгим.

В это же время митрополита Анфима стараниями императрицы назначили патриархом Константинополя. Папа заставил его уйти с должности, чтобы поставить нового, целиком и полностью православного патриарха. Анфим тут же сбросился к своей покровительнице. И случилось так, что понтифик неожиданно заболел и умер в имперской столице, куда он опрометчиво вернулся в апреле 536 г. Поговаривали — но улик тому не было — что папу велела отравить Феодора. Собор, подготовленный покойным папой тем не менее продержался всю весну. Он подтвердил: выгнанный патриарх-монофизит отлучается от церкви, а та поддерживает трактовку православия, принятую в Халкидоне в 451 г.[23]Казалось, что монофизиты проиграли.

Феодора никогда не признавала поражения. В июне 536 г. новым папой избрали Сильверия, и царица надеялась, что он вернет ее протеже Анфиму константинопольскую кафедру. Как раз тогда Велисарий сумел отвоевать Италию у готов: в декабре 536 г. он вступил в Рим. Полководец-победитель, как поспешила нажаловаться императрице его супруга Антонина, надавил на папу, дабы тот восстановил Анфима, но понтифик отказался. И против него замыслили коварную интригу. Папу ложно обвинили в желании сдать Рим врагам империи. И его с легкостью удалось сместить с престола (в марте 537 г.) и отправить в изгнание. Так Феодора отомстила. Скоро Велисарий заставил выбрать новым папой Вигилия, который несколькими годами ранее служил у Феодоры советником и обещал ей при случае содействовать восстановлению монофизитов в правах.

В Александрии Феодора в 535 г. поставила монофизита Феодосия. Но патриарх продержался на посту всего несколько дней. Народ возмутился, и прелату пришлось бежать. Ему удалось получить убежище у императрицы. Его александрийский преемник Павел Тавеннисиот, назначенный Юстинианом, был халкидонийцем, то есть православным. Он тут же при поддержке солдат велел закрыть все монофизитские церкви. Гонения развернулись до самого Египта. Тут-то монофизиты и потерпели поражение. Императрица предприняла несколько попыток их защитить. К концу 539 г., громогласно осуждая жестокие методы патриарха Павла, Феодора сумела сместить его. Но ей не удалось остановить гонения во всех имперских провинциях, в Сирии, а также в Месопотамии и даже в Египте.

А потом, после 540 г. Юстиниан изменил свою позицию и, видя, что жесткие меры себя не оправдали, попытался всех помирить. Как можно догадаться, его к этому подталкивала Феодора. Ведь диалоги и компромиссы — это лучший путь к союзничеству. Юстиниан издал указ о примирении. Между императором, которого поддерживала императрица, и папой вспыхнула борьба. Понтифика низложили и насильно увезли в Константинополь пленником. Под нажимом он утратил способность сопротивляться и в апреле 548 г. окончательно сдался. Так за несколько недель до собственной смерти Феодора в последний раз одержала победу.

Всю свою долгую жизнь императрица оставалась верна монофизитам, которых она безустанно опекала, заставляя супруга менять курс религиозной политики. Их с Юстинианом расхождение во взглядах не раз интересовало историков. Как его понимать? Что это было — серьезная проблема в механизме власти на самом верху государственной системы? Или слабое место в имперской политике, с которым так и не удалось справиться? Некоторые додумались до версии, что чета разделила государственные обязанности в соответствии со своими интересами. Юстиниан защищал православие, стремясь сделать его более терпимым, а Феодора опекала еретиков, составлявших немалую часть общества. Оба они стремились к большей имперской славе и царскому могуществу. Такая интерпретация кажется слишком уж сложной, но сбрасывать со счетов ее не стоит. Остается вопрос: знал ли Юстиниан, чем занимается императрица, что она тайно привечает во дворце еретиков, ссорится с Римом, интригует? С трудом верится в незнание или слепоту императора. Следует, пожалуй, признать: в супругах были одинаково сильны религиозные чувства, и в этой области их мнения оставались противоположны. Юстиниану приходилось мириться с силой характера жены, с ее независимостью.

Если верить хроникам, государственная жизнь никогда не утомляла Феодору. Тем не менее портрет, нарисованный Прокопием Кесарийским, не лишен некоторых противоречий. За собой, как с усмешкой пишет Прокопий, «за телом своим она ухаживала больше, чем требовалось… Ранее раннего она отправлялась в бани и очень поздно удалялась оттуда. Завершив омовение, она направлялась завтракать, позавтракав, отдыхала… Сон же у нее всегда был очень продолжительным, днем до сумерек, ночью — до восхода солнца». При таком распорядке дня у правителя не останется времени на управление страной. Однако в других местах «Тайной истории» Прокопий говорит, что «эта женщина притязала на то, чтобы самовластно распоряжаться государственными делами. Ибо она ставила и должностных лиц, и священников… И все браки она устраивала с неким божественным могуществом». У нее всегда находилось время, чтобы устранить тех, кто ей не по нраву, поставить на нужные места фаворитов, защитить монофизитов и подавить восстание «Ника».

Те сегодняшние историки, кто признает значение той политической роли, которую играла Феодора, не склонны ее переоценивать. Влияние, которое Феодора оказывала на Юстиниана, не имело ничего общего с домашней тиранией. Да, императрица покровительствовала монофизитам, но эта ересь так и не восторжествовала над государственной церковью и не раз подвергалась гонениям. Замыслы Юстиниана о территориальном восстановлении Римской империи и уничтожении варварских государств Феодора не одобряла. Но войн за утерянные земли — против вандалов в северной Африке, готов в Италии, вестготов в Испании — меньше не стало. Иногда складывается впечатление, что Феодора вела собственную дипломатию, параллельную официальному курсу императора. Временами такое действительно случалось. Впрочем, безуспешно. Кроме того, в конце 539 г., опасаясь нового столкновения с персами, императрица написала письмо министру Великого царя[24], где просила его о мире, но ее старания ни к чему не привели. Следующей весной неприятельская армия напала на Византию.