«Ну да, – уныло думала Габби много часов спустя, держа пыльный том на коленях, – возможно, и коровы летают».

Это все-таки было Существо. И не просто Существо. А самое ужасное из всех Существ.

А желание? Оно у него точно было. Оно хотело побеспокоить ее? О, хорошо, если бы этим и ограничилось. Оно станет мучить ее, играть ею для собственного развлечения, перенесет ее в самый эпицентр средневековой битвы горцев, а потом будет смотреть, как ее затопчут фыркающие кони, – вот и все, чего она от него ожидала, прочитав книгу. И если это на самом деле было так (по ее спине побежали мурашки), оно сначала ее соблазнит. Попытается, поспешно поправилась она. (О том, что, если верить написанному, ни одна смертная не способна противостоять желанию Существа, ей думать не хотелось. Этому самонадеянному, тщеславному Существу не удастся вскружить голову Габби О'Каллаген.)

Она потерла глаза и покачала головой. «Если нужно что-нибудь испортить, – мысленно проговорила она, – предоставьте это мне». Мало того что она выдала себя Чару, так еще и самому ужасному из его Существ.

Сладкоречивый соблазнитель, он, если верить слухам, был так дьявольски очарователен, что смертные не осознавали, какая опасность им угрожает, до тех пор, пока уже не оказывалось слишком поздно. Так было, например, с Паком, Робином Гудфеллоу, Вэйландом Смитом и еще бессчетным количеством ее предков.

«Даже среди Существ он невиданный негодяй...»

Когда Габби начала свои поиски, то боялась, что у нее уйдет немало дней, прежде чем среди бессвязных томов она отыщет описание того самого Существа, которого она видела, даже если оно там и было. Самые первые тома были написаны на гаэльском, а этим древним языком, несмотря на отчаянные попытки Грэм обучить ее, Габби все еще не владела и могла лишь кое-как пробираться сквозь его дебри.

Читать «Книги о Чаре» оказалось невероятно трудно. Они были написаны разным и часто неразборчивым почерком, с заметками на полях каждой страницы, ссылавшимися, в свою очередь, на другие заметки на полях других страниц, разобрать которые казалось практически невозможно.

Габби не раз говорила бабушке, что кто-нибудь «должен со ставить указатель и привести в порядок эти чертовы записи». И не раз Грэм улыбалась, бросая на нее пристальный взгляд, и отвечала: «Да, кто-нибудь должен. Почему бы это не сделать тебе?» И хотя Габби готова была выполнить практически все, о чем просила ее любимая бабушка, этого задания она упорно избегала.

Вместо этого она с головой ушла в современные книги по праву, которые были далеко не такими захватывающими, как древние тома, возрождавшие к жизни экзотический мир, зато помогали ей добывать средства к существованию и дарили надежду на нормальное будущее, если она найдет в себе силы забыть о прежних мечтах.

После нескольких часов безрезультатных поисков Габби наконец заметила одну книгу, которую, как ей казалось, она не видела раньше, – самый тонкий томик в дальнем углу полки, как будто его ненароком засунули вглубь за другие книги и забыли. Сгорая от любопытства, она достала его и стряхнула пыль с обложки.

«Обладающий незаурядным умом, дьявольски привлекательный...»

Книжка в черном кожаном переплете, которую она чуть было не пропустила, содержала информацию, которую она искала. Ее предки так серьезно отнеслись к этому вопросу, что посвятили ему отдельную книгу.

В отличие от других томов, написанных несвязно и беспорядочно, в которых говорилось о Существах, увиденных недавно, тонкая черная книжка описывала лишь одно из них, события в ней излагались в хронологическом порядке и сопровождались многочисленными ссылками. И в отличие от других томов, озаглавленных лишь римскими цифрами, этот заслужил собственное название: «Книга о син сириш ду».

Или, в неточном переводе с гаэльского – на большее Габби была неспособна, – «Книга о самом темном/черном эльфе/ Существе».

И она нашла имя Существа, которое видела в тот вечер, – Адам Блэк.

Самые ранние упоминания о нем были в виде набросков, описаний его шарма, предупреждений о его магических способностях, замечаний о его ненасытной сексуальности и страсти к смертным женщинам: «Способен так удовлетворить женщину, что та лишится дара речи, а рассудок ее помутится на полмесяца или даже больше».

«О нет, – думала Габби, – неужели тут сказано на древнем языке, что оно вскружит мне голову?» Но по мере приближения к первому тысячелетию описания становились все более подробными.

В середине девятого века – около 850 г. н. э. – упоминалось о неистовой страсти Существа, о том, что оно соблазняло смертных с одной лишь целью – спровоцировать раздоры и войны по всей Шотландии. Тысячи людей умерли, прежде чем оно удовлетворило свое желание поразвлечься.

Сколько же было зрелищ, на которые, улыбаясь, смотрело оно, тогда как на бесчисленных полях битв лилась кровь? На протяжении какого-то времени его видели не только женщины О'Каллаген; оно вовсе не пыталось прятаться, и ее предки сообщали о бесчисленных зрелищах, описывая их очень подробно.

«Самый опасный и непредсказуемый представитель этой расы...»

Ни одно другое Существо не могло осмелиться на такое грубое, хладнокровное вмешательство в жизнь человечества.

Пробили каминные часы, и Габби вздрогнула. Она потерла глаза, с удивлением осознав, что ночь уже прошла и наступило утро. Первые лучи солнца пробивались в просветы между шторами, которые она плотно задернула поздно ночью. Она не спала больше двадцати четырех часов подряд; неудивительно, что у нее так устали глаза.

«Его излюбленный облик – невероятно сексапильный кузнец-горец».

Габби снова взглянула в книгу, которая лежала у нее на коленях и была открыта на наброске темного Существа.

Невероятно. Это была та самая картинка, которая возникла перед Габби, когда она впервые его увидела. «Возможно ли, – спрашивала она себя, – что действительно существует такая вещь, как генетическая память? Что знания, передаваемые из поколения в поколение, сохраняются в нашем ДНК? А иначе трудно объяснить, почему в тот момент, когда она увидела Адама Блэка, внутри нее все забило тревогу. Почему она инстинктивно подумала о кузнеце, как будто в самых глубоких, темных закоулках ее души она безошибочно узнавала своего давнего врага? Врага многих женщин О'Каллаген, живших задолго до нее.

Набросок не отражал облик Существа во всех подробностях, но передавал самую его суть. Оно было изображено в средневековом стиле в горах Шотландии, на месте, которое называлось Далкейт-апон-зе-Си (где оно якобы убило молодую цыганку), мускулистое и излучающее сексуальность, облаченное в килт, стоящее возле кузницы у рябиновой рощи, тянувшейся вдоль величественного средневекового замка, который маячил вдали. Сильная рука, держащая кузнечный молот, была изображена в движении. Волосы падали на его лицо темными прядями и свисали до талии. Его губы искажала ироническая ухмылка.

Габби уже видела эту ухмылку вчера вечером. Та была даже хуже, гораздо более... хищная. Если такое возможно.