– О! – испуганно вскрикнула Эмили, глядя, как ее тетя без сознания сползает на пол.

– С ней все будет хорошо, – вскочив, твердо сказала Нэнси. Они с Хелен быстро смочили салфетки холодной водой из бокалов и стали прикладывать их к вискам и запястьям женщины. Спустя несколько секунд миссис Уиллоуби пришла в себя.

– Прошу прощения, – слабым голосом произнесла она. – Этого просто не может быть… Бриллианты… исчезли…

Эмили настаивала, чтобы тетя пошла к себе в комнату и прилегла, но та отказалась.

– Мне уже лучше, дорогая. Правда. Но что же нам теперь делать? – миссис Уиллоуби беспомощно огляделась.

– Прежде всего, не стоит придавать случившееся огласке, – сказал Джон. – Посетителям столовой уж точно незачем об этом знать. Я проверю, нет ли в саду кого-нибудь подозрительного. Хотя совершенно ясно, что вор не выпрыгнул через окно.

Нэнси решила осмотреть здание и поспешила в главную столовую. Там были только две пожилые женщины, сидевшие за столиком в ожидании счета. Нэнси узнала от них причину грохота: как раз перед тем, как погас свет, официантка Анна уронила поднос. Дамы заверили Нэнси, что в это время в зале не было никого, кроме мистера Дейли.

Затем Нэнси отправилась на кухню, где повара и официантки убирались после ужина. Девушка спросила, где находился каждый из них, когда гостиница погрузилась во тьму. Все, кроме Анны, ответили, что были на кухне.

Анна бросила на Нэнси любопытный взгляд:

– А почему вы спрашиваете?

Юная сыщица объяснила, что Эмили Уиллоуби хочет удостовериться, что никто не покалечился в темноте во время неожиданного отключения света.

Нэнси вышла из кухни и поспешно прошла через другие помещения на первом этаже, но нигде никого не увидела. По дороге обратно она столкнулась в вестибюле с мистером Дейли. Он сказал, что не нашел в электросети никаких неполадок.

– Не могу понять, что произошло, – сказал он, а затем добавил: – Я только что узнал от Эмили о пропавших драгоценностях. Какой ужас!

В этот момент появился Джон и сказал, что в саду тоже никого нет.

– Сейчас вор, несомненно, уже далеко отсюда, – заключил он.

Вернувшись к остальным, Нэнси задумалась. Если рассуждать логически, бриллианты могли быть украдены только теми, кто был в комнате.

«Но это абсолютно исключено», – сказала себе Нэнси. Тем не менее она поделилась с присутствующими своими мыслями.

Глаза Мод Поттер сузились.

– Вы, видимо, полагаете, что Эмили должна нас всех обыскать! – процедила она в лицо Нэнси.

– Мод! – запротестовала Эмили. – Нэнси не имела в виду ничего подобного.

Не обращая внимания на эти слова, Мод повернулась к миссис Уиллоуби, все еще растерянной и бледной.

– Можешь поздравить себя, Хейзел. Ты сама во всем виновата. Объявить во всеуслышание, что собираешься ехать за бриллиантами Эмили!

– Я знаю, – понурилась миссис Уиллоуби.

Эмили взяла ее за руку и посмотрела на Мод с неодобрением.

– Давайте обыщем комнату, – быстро предложила Нэнси. – Мы можем найти какую-нибудь улику.

Все, кроме Мод, охотно согласились. Она так и сидела с угрюмым видом, пока остальные осматривали углы и пол под столами и стульями.

Нэнси тем временем внимательно изучала место, где за ужином сидела Эмили. Вдруг ее зоркие глаза заметили на полу крошечные бледно-фиолетовые цветки сирени. «Раз, два, три», – посчитала она, а потом увидела и четвертый бутончик, лежащий у стены справа от стула Эмили.

Ничего не сказав, Нэнси подняла один бутончик. Он был свежим.

Девушка огляделась. Помимо роз на столе других цветов в комнате не было.

«Как они сюда попали?»

Сыщица задумчиво посмотрела на стену.

Присутствующие с удивлением наблюдали, как она начала простукивать стену, прислушиваясь к каждому звуку.

Нэнси жестом попросила всех не говорить ни слова. Она продолжала стучать, пока не наткнулась на место, где звук был другим, как будто внутри была пустота. Нэнси нажала на деревянную панель. Та бесшумно скользнула в сторону.

Все изумленно смотрели на открывшийся в стене проход.

– Нэнси, это просто потрясающе! – воскликнул Джон, протягивая девушке свой фонарик.

Все столпились позади Нэнси, когда она направила луч фонарика внутрь потайного хода. Оттуда тянуло затхлостью.

– Я не помню, чтобы видела это в поэтажном плане гостиницы, – озадаченно сказала Эмили.

Нэнси наклонилась, чтобы посветить на пол. Там лежал раздавленный, но еще свежий цветок сирени!

– Я заметила несколько сиреневых бутонов, которые навели меня на мысль, что в эту комнату может быть скрытый вход.

– Нэнси, ты гений, – сказала миссис Уиллоуби. – Я никогда бы и не подумала, что здесь есть такое место. Теперь ясно, где прятался вор.

– Но куда же он подевался? – спросил Джон.

Нэнси прощупала заднюю стенку тайника. Ее пальцы коснулись маленькой металлической защелки. Она повернула ее, и вторая панель так же бесшумно отворилась, открывая путь в вестибюль гостиницы!

– Именно так вор проник сюда, а потом покинул помещение, – сказала Нэнси.

Она прошла в вестибюль, за ней последовали остальные.

– Смотрите! – воскликнула Хелен, указывая на бутон сирени у входной двери.

Нэнси осмотрела цветок, который тоже оказался свежим и даже влажным.

– Похититель, вероятно, носил при себе веточку сирени. Если так, то это, скорее всего, была женщина.

Мистер Дейли согласился с Нэнси. Он признался, что не знал о потайном ходе, и не понимал, кому вообще могло быть о нем известно.

– Должно быть, им перестали пользоваться еще до того, как я купил гостиницу, – заметил он.

– Одно можно сказать наверняка, – произнесла Нэнси. – Преступник не только хорошо знал первоначальный план «Сиреневой гостиницы», но и еще две вещи: то, что Эмили должна была именно сегодня получить свои бриллианты, и то, что миссис Уиллоуби собиралась вручить их именно в комнате, примыкающей к столовой.

– Жаль, что я не вернулся раньше, – нахмурился Джон. – А то бы, может быть, перехватил воровку. Кстати, у нее должен был быть сообщник, чтобы в нужный момент вывести из строя электросеть.

– Но как они могли связаться друг с другом, если один из них был в подвале? – спросила Хелен.

– Я могу ответить, – сказал мистер Дейли. – Распределительный щиток находится в подвале прямо под той комнатой, где вы ужинали. Полы здесь настолько старые, что внизу прекрасно слышно все, что происходит на других этажах.