Несмотря на физическую слепоту, он точно знал, в каком месте находится входная дверь: она выглядела как темный прямоугольник на фоне светящихся книжных полок. Теперь же в проеме, где раньше зияла темнота, повисло мерцающее облако золотых фраз.

Шеннон мгновенно распознал роящихся светляков — огневое заклинание, сотворенное кем-то в коридоре. Сперва он решил, что это вернулся Смолвуд. Но Тимоти прекрасно ориентировался в стенах академии и редко использовал даже одиночные фразы-светляки — не говоря уже о целом рое. А тот, кто пробирался по коридору, явно не экономил на освещении. Скорее всего чужак.

Шеннон присмотрелся к тексту. Четкий почерк, сложные предложения и изобилие составных существительных — автор использовал необычную структуру магических фраз.

Старый волшебник изменился в лице — он узнал чары. Давненько он не встречал подобной колдовской техники.

— Всемилостивый Создатель! Не слишком ли много приключений для одной ночи? — в ожидании очередного стука пробормотал Шеннон.

Однако стук не повторился. Отсчитывая секунды, волшебник закрыл журнал исследований. Саму гостью он не видел — только ее магию. Время шло: догорающие огневые светляки осыпались на пол хлопьями черного снега. Почему она медлит?..

Вложив в голос как можно больше душевной теплоты, Шеннон обратился к посетительнице:

— Проходи, Амади, не стесняйся.

Дверные петли тихонько скрипнули, и спокойный женский голос произнес:

— Сдается мне, слухи о слепоте старого магистра Шеннона несколько преувеличены.

Щелкнул засов: гостья закрыла дверь.

Шеннон не сдерживал улыбку:

— Старого? Может, твой учитель и одряхлел, но не настолько, чтобы забыть о чьем-то остром язычке, Амади. Подойди же, обними старика.

Ориентируясь по памяти, Шеннон обогнул стол. Послышались легкие шаги: Амади неуверенно, словно сомневаясь, приблизилась и крепко, от души, обняла волшебника. Он успел забыть, какая она высокая.

— Слухи не лгут, — сказал он, отстраняясь. — Я слеп, как пещерная рыба-слепоглазка.

Амади замерла, разглядывая учителя.

— А выглядите молодо: судя по тому, что я вижу, рановато вам терять зрение.

Он усмехнулся.

— Может, это тебя подводят глаза? Ведь мне скоро стукнет два века. Двести лет — не шутки.

— Магистр, никогда не поверю, что в вашей слепоте повинен лишь преклонный возраст. — Амади говорила лукавым тоном, который использовала еще в детстве, когда училась на чарослова. — До меня доходили истории, даже легенды, о том, как вы потеряли зрение на Остроземской гражданской войне: то ли прочитав запрещенные тексты, то ли в сражении с двадцатью колдунами-наемниками; говорят, вы храбро дрались, не обращая внимания на охваченную огнем бороду.

Шеннон, который до сих пор лишь изображал хорошее настроение, от души расхохотался.

— Правда куда прозаичнее, поверь.

— Но вы явно не настолько стары.

— Ты всегда отличалась упрямством. — Он снова рассмеялся и покачал головой.

В Астрофеле Шеннон нажил себе несколько могущественных врагов; среди приехавших на Совет северян вполне мог находиться их агент. Любой волшебник из Астрофела представлял потенциальную угрозу. Впрочем, Шеннона это не смущало: он ни за что не отказал бы себе в удовольствии поболтать с бывшей ученицей и вспомнить прежние деньки.

— Амади, еще лет пять, и мне впору будет заняться призрачной магией, — пошутил он. — Так что не утруждай себя, не нужно мне рассказывать, как хорошо я сохранился, — наверняка на твоем фоне я выгляжу старой развалиной. К сожалению, фамильяра я отослал. А так хотелось бы на тебя взглянуть спустя… сколько мы не виделись? Целых полвека?

Кожаные подошвы туфель Амади зашуршали по полу.

— Вы можете видеть пальцами. — Ее голос прозвучал неожиданно близко.

— Что ж… — Шеннон не договорил: Амади взяла его ладони в свои и поднесла к лицу.

Повисла неловкая пауза.

Затем его пальцы скользнули к тонким надбровным дугам и дальше, через прикрытые веки глубоко посаженных глаз к скулам, а потом вверх — до острого кончика носа; мягко провели по сжатым губам и, коснувшись нежной кожи на подбородке, замерли.

В памяти всплывали цвета: лоб оттенка слоновой кости, черные, как вороново крыло, волосы, светло-голубые глаза. Соотнеся внешность из воспоминаний с чертами лица, которые только что изучили его пальцы, Шеннон мысленно нарисовал образ высокой волшебницы с длинными тонкими волосами и невозмутимым выражением на бледном лице.

Шеннон сглотнул. Он совсем иначе представлял себе встречу с бывшей ученицей.

— А на висках уже, наверное, серебрится первая седина? — чересчур быстро проговорил он.

— И не только на висках, — кивнула она, отстраняясь. — Лучше расскажите, как вы узнали, что это я, ведь дверь была закрыта?

— Лишенный обычного зрения, я развил особый магический взгляд, который проникает в суть вещей и позволяет видеть чары. Я узнал тебя через дверь по составным существительным — ты всегда питала к ним слабость.

— Вы до сих пор помните мою манеру колдовства?

Он пожал плечами.

— К тому же твое имя упоминается в списке делегатов Астрофела; я надеялся, что рано или поздно наши пути пересекутся. Только не думал, что это случится так рано.

— Магистр, я бы хотела поговорить с вами о…

— Пожалуйста, зови меня Агву, — перебил он. — Или Шеннон. Так меня зовут друзья-южане, если не хотят ломать язык о сложное имя.

— Вряд ли я смогу, — сказала она и вдруг захихикала. — Помните, однажды ночью вы нас с ребятами заловили? Заметили пустые постели? Разве я могу фамильярничать после такого?

Он тоже засмеялся и прошел обратно к рабочему месту.

— Точно, а я ведь почти забыл, какими монстриками вы были. Кстати, что вы там пытались протащить на территорию? Парочку чумазых поросят?.. Прошу, присаживайся.

— Поросят? В Астрофел? — Одно из кресел скрипнуло. — Это был козел, один-единственный и притом довольно чистый.

— Что ж, козел так козел. В любом случае теперь ты носишь посох архимага и имеешь полное право называть меня по имени. — Он уселся в кресло.

— Уговорили. Итак, Шеннон, у меня есть новости о вашей внучке.

У Шеннона свело желудок. Тон разговора оставался шутливым, но слова Амади провели четкую границу, за которой дружеская болтовня кончалась и начиналась политика.

— Неужели? — поинтересовался Шеннон, приклеив угасшую было улыбку.

Амади откашлялась.

— В прошлом году она вышла замуж за богатого иксонского торговца.

— Чудесно, — услышал он собственный голос. — Что-то еще?