Фил действительно пошел вразнос. От некогда самого модного среди них щеголя не осталось и следа. Его джинсы были натянуты так высоко, что виднелись носки. Внешний вид его больше не волновал. Но почему? Что-то тяготило Фила. Он разбогател, работая застройщиком в Западном Лондоне. Выиграл в карьерную лотерею. Так почему же был такой кислый? Причина в его жене, Мишель. Люк был в этом уверен. Мишель чокнутая, это все знали.

Когда Фил познакомился с ней на последнем курсе университета, она была та еще штучка. Потрясно выглядевшая, но капризная. Страдающая расстройством питания, маниакально злющая и очень ревнивая. Люк запомнил ее высокой неприятной тварью с длинными и костлявыми ногами и руками. О чем Фил думал? Тем не менее, он пошел дальше и после университета женился на ней. Теперь у них было две дочери и большой дом в Уимблдоне. Плата за учебу в частной школе, две машины, квартира на Кипре, практически второй кредит на муниципальный налог и взаимная, со слов Хатча, ненависть.

Люк никогда не был у них дома. Ни разу не навестил, пока жил в Лондоне. Он не пришелся по вкусу Мишель. Ей не нравилось, что он из себя представляет, так, по крайней мере, ему казалось. Одинокий и все еще живущий как студент, человек без четких целей и принципов. Таким она его воспринимала. Мечтатель и неудачник. Жена Фила презирала его. Возможно, даже побаивалась, видя в нем источник искушения для мужа. Отчасти ее неодобрение передалось и Филу. Он жестче и пренебрежительнее других относился к его образу жизни и пестрому послужному списку. Фил всегда считал своим долгом унизить его, когда дело касалось денег. Он слишком много слушал свою жену. Однако это была лицемерная позиция. Так, он при встрече ни разу не «проставлялся» и не расплачивался за такси. А с момента их прибытия в Швецию уже три раза успел раскрутить на выпивку. Двое других, казалось, ничего не замечали, либо их это не волновало. А Люка происходящее задевало. При всех своих деньгах Фил не покупал приятелям выпивку и, казалось, при любой возможности высмеивал трудное финансовое положение Люка.

А может, Фил знал, что Люк переспал с Мишель за год до их с Филом знакомства? Точно! Это ведь он представил их друг другу. Да, Люк был близок с девушкой, которая стала женой Фила. Он решил с ней расстаться на следующее утро после Пасхального бала. Шестнадцать лет прошло, но он помнил, как она кошкой шипела под ним, закатив глаза. И как кончила, доведя их обоих до бесчувствия. К своему стыду, тогда он не только изо всех сил пытался найти, что ему в ней нравится, но и осознавал, что испытывает к ней неприязнь.

Только Хатч, казалось, по-прежнему поддерживал себя в отличной форме, хотя был самым старшим. Он занимался альпинизмом, нырял с аквалангом в Северном море, а у себя дома объездил всю местность на горном велосипеде. Он был мастером спорта международного класса по маунтинбайку и владел велосипедным магазином под Хелмсли. А в прошлом году участвовал в Парижском марафоне.

Несмотря на то что Хатч нашел для друзей убежище, развел огонь и пообещал вывести из этого богом забытого места к полудню следующего дня, Люку он казался чем-то обеспокоенным. Хатч не прекращал свой добродушный стеб с того момента, как они вернулись из верхней комнаты. Старался, чтобы его юмор и энтузиазм передались нервничавшим друзьям. Но если Люк не ошибался, Хатч был чем-то встревожен. Если не напуган. И это беспокоило Люка больше, чем собственные подозрения насчет дома и леса.

Фил ерзал в своем спальном мешке.

– Я так устал, что голова не держится. Не представляю, как смогу тут спать. У меня уже вся задница в синяках.

– Если хочешь, наверху есть кровать, – предложил Хатч, сделав глоток из кружки.

На что все одобрительно хрюкнули, оценив его нездоровое чувство юмора.

Дом пялился на огонь.

– Думаете, нам кто-нибудь поверит? Насчет этого?

– Я все сфотографировал, – сказал Хатч. – Есть сигаретка, Люк?

– Все, кроме той штуки на дереве, – сказал Дом с таким серьезным выражением лица, что Люк начал смеяться, вытянув руку с зажатой между пальцами сигаретой. Фила это тоже завело, он поперхнулся от хохота.

Хатч улыбнулся и взял у Люка сигарету.

– Если хотите, можем вернуться утром. – Он подмигнул. – Уверен, твоим детишкам понравится ее рассматривать под разными углами.

– Можешь ее в рамку поставить, – сказал Фил. Его лицо растянулось в улыбке, а глаза заблестели в красном свете пламени.

– Думаете, та штука связана с этим местом? – Люк посмотрел на пол, адресуя вопрос всем.

– Я бы не стал их связывать, – сказал Фил. – Особенно если мы собираемся провести здесь ночь.

Все засмеялись, и Люк вдруг почувствовал, как его тело заполняет теплота симпатии к друзьям. Вероятно, даже любви. Он недовольно поморщился, вспомнив свой обет никогда больше не видеть Фила, и вспышку злости на Дома. Дело в ситуации. Это она сделала их беспричинно эмоциональными.

– Что думаешь? – спросил Дом.

Люк посмотрел на него снизу вверх. Сощурился, ожидая встретить сарказм.

Дом улыбнулся.

– Без балды. Правда, что думаешь?

Люк пожал плечами и поднял брови.

– Не знаю. То есть я не могу придумать разумного объяснения, кто мог так выпотрошить животное, другого слова не придумаешь…

Лица друзей помрачнели, поэтому он изменил тон, голос стал легче и доверительнее.

– А еще на дерево подвесил. Так высоко. Я ничего не знаю ни об этих местах, ни о дикой природе Швеции, кроме того, что читал в Интернете и в путеводителе. Это Хатч эксперт.

Хатч вздохнул.

– Ну, я бы так не сказал.

Дом взъерошил Хатчу волосы.

– Я бы тоже, йоркширский засранец.

– Но, – сказал Люк. – Вы разве не чувствуете…

– Что? – спросил Дом.

– Что здесь что-то не так.

Фил хохотнул.

– Не бзди, Шерлок.

– Представьте, что вы не заблудились, а просто гуляли днем по этому лесу.

Дом рыгнул.

– Хорошая, но жестокая мысль в данный момент времени.

– Разве не почувствовали, что здесь что-то не так? Что здесь тревожно? – Люк заметил, как пристально Хатч смотрит на него, но не мог понять, что выражает его лицо. – Сама атмосфера. Деревья. Тьма. Это не похоже ни на один лес, в которых я бывал. А я бывал в лесах. В кемпинге с Хатчем в Уэльсе, Шотландии и Норвегии. И нигде у меня не возникали подобные ощущения. Лес, который мы увидели в первый день нашего пребывания здесь, тоже не был таким. Таким… жутким. И темным.

Остальные молча смотрели на него.

– Вероятно, мы все запрограммированы на первобытном уровне, со времен рептилий, бояться лесов. Но здесь что-то другое. С того момента, как мы вошли в этот лес, я почувствовал, что страх беспричинный. – Люк сделал длинную последнюю затяжку и бросил окурок в крошечную дверцу печки.