толстяк. — И ещё гарантии, что ваш Военный Дом обеспечит этому парню свой надел. У него должен быть дом, своя земля. Как мы все слышали, печатью императора утверждён официальный герб Волкова, и я считаю, что уж если вы, господин Снегов, решили взять моего бойца под крыло, то это крыло должно быть не железным, а золотым. При всём моём уважении.

Маямото бросил на меня быстрый взгляд: «Ты уж прости, делаю всё, что могу».

Как бы его ни прижимали, он не предал свою натуру дельца и попытался выбить лучшие условия не только для себя, но и для меня.

Снегов нахмурился, пожёвывая сигару. Выглядело это так, будто он сейчас откусывал и пожирал чью-то голову. Например, голову одного зарвавшегося торгаша.

— Вы человек неглупый, господин Маямото, и понимаете, что ваш Торговый Дом не удержал бы на службе этого человека слишком долго. Год-два, не больше. И дело вовсе не в деньгах. При всём моём уважении.

Маямото его слова не понравились.

— А вы уверены, господин Снегов, что и ваш Дом сможет удержать этого человека?

Они посмотрели друг другу в глаза.

Почувствовав нарастающее напряжение, в разговор вступила Акулина.

— Насчёт надела для господина Волкова... — Она на секунду задумалась. — Я могу посодействовать этому вопросу и подписать все бумаги о передаче прав. У меня есть отличный вариант для будущего создателя военного клана.

Маямото перевёл взгляд на девушку и мягко улыбнулся.

— Акулиночка, душа моя. Вы, как всегда, тонко чувствуете ситуацию.

Снегов тем временем забрал все бумаги со стола. Взамен положил два одинаковых договора, написанные уже на нартонском языке, затем взял перо, которое принёс шустрый стюард, и что-то быстро черкнул на листках.

Маямото тут же принялся изучать текст, и пока читал, Акулина опять загадочно на меня смотрела.

В салоне воцарилась напряжённая тишина.

Все молчали, в том числе, и я, хотя именно я тут был самым заинтересованным лицом. Только вряд ли мои речи хоть что-нибудь бы здесь решили.

Единственное, что мне оставалось — это продать себя подороже. Максимально дорого, насколько сейчас возможно.

— Поддержу господина Маямото, — заговорил я, глядя на Снегова. — Тридцать миллионов. Из них половина на расходы по развитию клана под моим гербом. Остаётся в приоритете учёба в Академии, и не только моя, но и тех доверенных магов, которые учатся вместе со мной. Добавьте полное обеспечение учителя Фуми Галея и моё жалование. Также не откажусь от предложения вашей дочери насчёт надела. Плюс к этому, ваша дочь ещё не до конца выполнила всё, о чём мы с ней договаривались. Но, думаю, вы в курсе.

Сейчас я говорил о том, что Акула обещала обеспечить мне поездку в закрытый город Тафалар под покровительством их Военного Дома.

Снегов откинулся на спинку кресла, опять зажав сигару зубами, и внимательно вгляделся в моё лицо.

— Хорошо, — пропыхтел он, пуская дым уже в мою сторону. — Дальнейшие договорённости обсудишь уже с Акулиной Андреевной.

Моё лицо окатило ореховым ароматом.

Маямото посмотрел на меня поверх бумаги, которую читал.

— Я уже говорил, что этот парень — не промах? Говорил, а? — спросил он, непонятно к кому обращаясь.

— Говорили, — серьёзно ответила Акулина, не сводя с меня глаз.

— Но мы тоже умеем делать предложения, от которых нельзя отказаться, — сухо добавил её отец и в одно движение потушил сигару, с хрустом вдавив её в пепельницу.

Посмотрев на раздавленную сигару, Маямото сглотнул, после чего размашистым росчерком подписал договор.

— Что ж, господа. — Он отодвинул один листок в сторону Снегова, нервно выдохнул и добавил: — Предлагаю скрепить сделку тостом за всеобщее здоровье. Ведь здоровье ещё в цене, правда?

Маямото поднял пиалу с вином.

Снегов и его дочь сделали то же самое. Все ждали только меня. Пришлось тоже взять пиалу с подогретым вином (когда еще удастся выпить за то, что удачно себя продал?..).

Глотнув терпкого, тёплого и очень крепкого напитка, я снова переглянулся с Акулиной, как бы намекая ей, что пора бы заканчивать посиделки.

Девушка подала короткий знак стюарду, а затем сообщила:

— Мы сделаем небольшую остановку у дома господина Маямото.

Тот сразу понял, что его наконец выпроваживают, и засобирался.

— Что же, господа, пора и откланяться. Благодарю за приятную беседу, Андрей Аристархович... Акулиночка... — Он поднялся из-за стола и посмотрел мне в глаза. — Не проводишь своего бывшего нанимателя, Оками?

Он сказал это со странной тоской, будто сожалел, что всё так вышло.

Когда верхолёт приземлился, я попрощался с Маямото у трапа, пожав ему руку.

Несмотря ни на что, именно этот человек взял меня под крыло, и благодаря ему я смог избежать промывки мозгов в Духовном Доме Тарэта. Именно он связал меня с учителем Галеем, именно он отправил меня в Академию и обеспечил деньгами. Он во многом мне помог, хотя и я в долгу не остался, охраняя его от чароитов во время передачи товара в соседнем княжестве.

Маямото крепко пожал мне руку.

— Ты знаешь, парень, как порой на рынке дела делаются? Кто-то приставляет оружие к твоему виску и говорит: «На контракте будут либо твои мозги, либо подпись».

Он коротко рассмеялся, так и не пояснив, шутка это была или нет.

— Но знай, Оками, что ты всегда можешь ко мне обратиться, — добавил на прощание Маямото. — Мой дом всегда открыт для тебя. Это правда, а она короче лжи и дороже золота, сам знаешь. И, как я всегда люблю повторять: тот, кто правдой живёт, тот и дольше живёт.

Он хлопнул меня по плечу и сказал уже тише:

— Покажи этому вояке, чего ты стоишь. И пусть твой герб развевается на знамёнах твоего собственного Военного Дома.

Попрощавшись с Маямото, я остался со Снеговыми один на один.

Отец Акулы коротко пояснил мне, как будет организована моя служба. Он говорил скупо и только по делу.

— В первое время поживёшь в имении Акулины Андреевны, — закончил инструктаж мужчина. — Пока не определишься со своим наделом. Тренировки с отрядом Иномирцев продолжатся. Тут я поддерживаю инициативу своей дочери. Насчёт Тафалара у меня один вопрос. Зачем тебе туда?

— Надо встретиться с одним человеком, — неопределённо ответил я.

— Друг? Враг?

— Пока не знаю.

Снегов промолчал, ожидая конкретного пояснения, но его не последовало.

— Это влияет на службу, кроме потери времени? — уточнил он.

— Нет. Служба есть служба.