— Павел Александрович, я хотела говорить с вами.

— Я слушаю вас, Ксения Михайловна, — сказал вежливо Павел, сделав на лице холодное выражение.

— Я более не намерена врачевать вашу девицу и, тем более ухаживать за нею!

Она злобно посмотрела на Павла. Скользнув холодным взглядом по ее недовольному лицу, Корнилов проигнорировал ее наглый взгляд, направленный на его губы. Ксении было лет тридцать и, с начала войны с французами, она служила сестрой милосердия при лазарете. У нее был сварливый, неуживчивый и грубоватый нрав и, Павел не понимал, почему доктор Коваль предложил, именно эту женщину, в сиделки к Лизе. Последнее время, Ксения упорно преследовала Корнилова своими манящими взглядами и кокетливыми улыбками.

Последние три дня, Корнилов еле терпел эту женщину у себя в палатке. Он понимал, что Лиза будет смущена, если за ней будет ухаживать его крепостной слуга Сашка или он сам. Два раза в день Ксения делала перевязку Лизе, так же переодевала и кормила раненую. Все эти три дня, едва появляясь в палатке, Павел старался не замечать всех игривых призывных взоров Ксении, которая уже давно пыталась обратить на себя его внимание. У Ксении было приятное лицо, темные небольшие глаза и ярко-рыжие волосы. Однако, слава о ней, как о легкодоступной и неразборчивой в связях женщины ходила по всему полку и, не понаслышке хорошо была известна Корнилову. Постоянно, рядом с нею видели то одного, то другого офицера, которым она оказывала услуги интимного характера, совершенно не заботясь о своей репутации офицерской вдовы. Только за последний месяц, Павел не раз слышал рассказы от солдат и офицеров о любвеобилии Ксении.

Корнилова никогда не привлекали женщины такого типа, которые могли так часто и легкомысленно менять любовников. Он ценил в женщине скромность, верность и чистоту души. А, все нынче модные, на французский манер, развязные нравы и фривольное поведение, он считал совершенно неприемлемыми для порядочной дамы. Оттого, довольно откровенные призывы и намеки Ксении он игнорировал, ибо не хотел иметь ничего общего с этой легкомысленной женщиной.

— В чем дело? — раздраженно спросил Павел.

— Мне прекрасно видно, какими глазами вы смотрите на эту девицу! — с ревностью во взгляде, истерично воскликнула Ксения.

— К чему этот тон, мадам? Я ничем вам не обязан, — осек ее Павел, нахмурившись.

— Неужели, вы подумали, что я согласна была ухаживать за нею по доброте своей? Или из-за ваших денег? Я согласилась на это, чтобы быть ближе к вам. Но, как оказалось, зря, для вас я пустое место, вы не замечаете меня!

— Ксения Михайловна, неужели вам не хватает внимания других солдат и офицеров, которые с радостью ответят на вашу благосклонность? — безразличным, усталым голосом сказал Корнилов. После тяжелого боя он еле стоял на ногах, а эта невыносимая женщина начала изливать на него потоки любовных притязаний.

— А мне, нравитесь вы! — со страстью воскликнула Ксения и прижалась своей большой грудью к руке Корнилова, создавая между ними непозволительную близость;

— Опомнитесь, не кричите так громко, — уже злясь, процедил сквозь стиснутые зубы Павел.

— Мне все равно, Павел Александрович. вы такой… такой необычный. Едва я увидела вас, тогда еще в июне, я сразу же поняла, что вы лучший из мужчин. Если бы вы только захотели, я бы могла быть верной вам… только вам…

— Довольно. Замолчите, — прервал ее Корнилов. Он резко отстранил Ксению от себя, ибо не мог уже терпеть присутствия этой развратной женщины и ее наглых прикосновений. Глядя ей в глаза, он с нескрываемым презрением ответил. — Мне, чтобы быть близким с женщиной, надобно, чтобы она, нравилась и привлекала меня. Вы же, мадам, не извольте обижаться, не из этих женщин.

— Мерзавец, — процедила Ксения, отдернув свою руку. — Надеюсь, эта девка умрет!

— Я думаю, вам более не стоит присматривать за Елизаветой Андреевной, — хмурясь, сдержанно заметил Павел. — Еще, чего дурное случится. Вечером я пришлю к вам своего денщика, он принесет деньги за ваши услуги.

— Мне ничего не надобно от вас, ротмистр! — яростно прошипела Ксения и, гордо подняв голову, направилась прочь от него.

Корнилов мрачно посмотрел ей вслед и, вздохнув, вошел внутрь палатки. Тут же, взор его остановился на Лизе, которая полулежала на походной койке. Она не спала.

— Как вы? — спросил Павел коротко, приблизившись к ней и пробегая взглядом по ее бледному личику.

— Сегодня гораздо лучше, — тихо ответила Лиза и печально улыбнулась ему. Ощутив, что от ее улыбки его сердце сильнее забилось, Корнилов вспомнил, как сегодня на рассвете он очень долго стоял у ее кровати и смотрел на нее спящую. В тот момент, он думал о том, как ему хочется остаться с Лизой, но ему надо было выдвигаться на позиции. — Плечо почти не болит.

— Рад это слышать, — улыбнулся Павел. — Ксения Михайловна больше не будет ухаживать за вами. Я поручу моему денщику Сашке помогать вам. А Аристарх Иванович будет приходить перевязывать вас, я договорюсь с ним.

— Я не хочу быть обузой для вас, Павел Александрович. Саша вам самому нужен, — ответила ему Лиза, покраснев. — Я и сама могу…

— Не говорите глупостей! Аристарх Иванович велел вам лежать не менее недели, — начал Павел наставительно. — Неужели вы не хотите скорее поправиться?

— Вы так добры ко мне, — прошептала Лиза. Ее прелестные глаза посмотрели на него с такой нежностью и благодарностью, что Корнилов начал нервно теребить пуговицу на мундире.

— Проходя мимо кухни, я унюхал вкусный запах щей, — заметил Павел, снимая ментик. — Хотите?

— Да, наверное, — кивнула Лиза, чувствуя отчего-то неловкость.

— Вы поужинаете со мной? — спросил он тоном, исключающим любое возражение. — Я прикажу Сашке накрыть стол у вашей постели и мы побеседуем. А то последние дни у меня не было времени, даже поговорить с вами. Я, ведь, ничего не знаю о вас.

— Как вам будет угодно, Павел Александрович, — ответила Лиза мягко.

Павел подошел к умывальнику и увидел, что нет воды. Выругавшись, он выглянул наружу из палатки и крикнул Сашку. Затем, вновь вошел внутрь, ворча о том, что его слуга ничего не делает вовремя. Через миг в палатку влетел юноша лет пятнадцати, крепостной Корнилова, который был денщиком и конюхом в одном лице.

— Натаскай воды в умывальник! — приказал Корнилов. — И щи принеси, нам поесть с Елизаветой Андреевной.

— Я быстро, — кивнул Сашка и бросился выполнять приказ Корнилова. Спустя пару минут, налив воды, юноша умчался на полевую кухню. Павел стянул с себя кушак, доломан, рубашку и, оставшись в одних синих рейтузах, начал шумно, отфыркиваясь умываться: Быстро намылив лицо, он ополоснул его водой, а затем начал методично намыливать шею, плечи и грудь. При каждом движении напряженных мускулистых рук, по мощной загорелой спине, перекатывались холмики хорошо развитых мышц.

Вся эта сцена до крайности поразила и впечатлила Лизу. Никогда она не встречала, да что уж там, никогда не видела, так мощно и великолепно сложенного молодого мужчину. Она невольно уставилась на мощный рельефный торс Павла, ощущая, как по ее телу быстрее побежала кровь. Да, она прекрасно понимала — необходимо отвернуться, ибо это было неприлично смотреть на полуобнаженного постороннего мужчину, но не могла этого сделать. Словно загипнотизированная, она, не отрываясь, смотрела на это великолепное зрелище и ощущала, что еще никогда не встречала подобного молодого человека.