– Так на нет и сошло?

– Да, выходит, что так.

– А вот этот следователь, вы говорили, молоденький-то, неравнодушный. У вас случайно координаты его не сохранились? Я бы и с ним тоже с удовольствием пообщалась. Одна голова, как говорится, хорошо, а две лучше. Вы свои нюансы лучше знаете, он – свои.

– Да, кажется. Мама, остался у тебя телефон?

Немного пощелкав кнопками на незатейливой трубке, мама Нели продиктовала мне номер некоего Ракитина Константина Станиславовича, следователя прокуратуры, и я, поблагодарив за содействие, направилась по очередному адресу, на который вывела меня кривая этого загадочного дела.

Но на сей раз задача моя оказалась сложнее. Подъехав к зданию прокуратуры и набрав номер, я услышала действительно очень молодой голос, обладатель которого в беседе, однако, демонстрировал осторожность просто беспримерную. Чтобы получить явно сделанное безо всякого горячего желания приглашение пройти в кабинет, мне пришлось битых полчаса простоять под окнами прокуратуры, без умолку говоря что-то очень убеждающее в телефон.

Поднявшись на второй этаж и оказавшись в заваленном до потолка какими-то папками и бумагами помещении, я для верности еще раз повторила, что я не просто зашла с улицы, а обращаюсь по деликатному вопросу в связи с делом, которое уважаемый Константин Станиславович не так давно расследовал. Для пущей важности и повышения личного статуса я не преминула упомянуть несколько фамилий, давая понять, что у меня и кроме этого кабинета есть куда зайти в гости в прокуратуре. После чего, доверчиво глядя в пышущее здоровьем юное лицо, прямо перешла к сути дела.

– А-а, «Источник», – насупив бровки, протянул подобревший и расслабившийся после фамилий Константин Станиславович. – Как же, помню. Весь мозг вынесли, аферисты несчастные.

– И что, никак невозможно к ним подкопаться?

– Да уж больно хорошо у них все продумано и схвачено тоже. Они ведь не одни действуют.

– А с кем?

– Как сказать. Организация некоммерческая, а денег через счета проходит немерено. Где берут?

– Где?

– Вот то-то и оно, – внимательно вглядываясь, как будто решая для себя, стоит ли доверять мне все тайны, говорил Константин. – Официально-то все чисто у них. Но я, когда вникать начал, разузнал тут стороной, из неправительственных, так сказать, источников. Святые-то эти, похоже, вообще ничем не брезгуют. Лишь бы деньги в кассу шли, а откуда и какие – без разницы. И бандиты, и рейдеры, и чуть ли не цыгане, на рынке наркотой торгующие, – все у них засветились. Да и организованные преступники – тоже в друзьях. Когда куш крупный и целиком за один раз его не отмоешь, стараются на несколько направлений раскидать, заодно и очистить денежки. Так вот этот «Источник» – просто постоянный параграф в этом списке. Я даже специально одну ниточку пробил, так, на уровне частной инициативы. Так не поверишь – на незаконную продажу оружия вышел, – говорил Константин, по-видимому, незаметно для себя переходя на «ты».

– В Тарасове? – изумлялась я.

– А что ты думаешь? Думаешь, если провинциальный город, так здесь и мухи не кусают? Как бы не так! В тихом омуте… Да и не такой уж он тихий, Тарасов-то наш.

– Это да, – искренне согласилась я, припомнив недавние события. – А что же ты на официальный-то уровень не вывел ее, инициативу свою частную? Глядишь, мошенников бы прищучил, пользу обществу принес.

– Шутишь? Я на частном-то уровне чуть не под пытками каждый факт добывал, а ты про официальный. Кто же колоться-то станет на такие темы? Жизнь-то, она каждому дорога.

– Так значит, не достать их?

– Попробуй. У тебя вон знакомые-то какие, даже завидно, – с некоторым сарказмом улыбнулся Константин.

– А если я тебе свидетеля приведу? – не сдавалась я. – Непосредственного участника, лично все видевшего и слышавшего?

– Да где же это ты такого возьмешь? – возражал осторожный следователь. – Разве кто из клуба самоубийц согласится. Руководство этой братии, само собой, ничего не скажет, а мелкая сошка либо напугана до смерти, либо зомбирована так, что не только святых отцов своих не выдаст, а, наоборот, еще и на баррикады за них полезет. Не знаю, кого ты там найдешь откровенного такого.

– Это мы посмотрим, – не стала я заранее раскрывать все карты. – Но в случае чего я координаты сохраняю? Вдруг да и появится что.

– Сохраняй, – снова как-то насторожившись, не слишком охотно согласился Константин. – Только учти, я человек занятой, так что с пустяками не лезь. Если уж и правда найдешь кого, так чтобы железобетонно было. Чтоб действительно и видел, и слышал, и рассказать был готов.

На этой оптимистической ноте я рассталась с занятым человеком, в глубине души уже давно уверенная, что проблем с предоставлением такого железобетонного свидетеля у меня не возникнет ни малейших.

Вся информация, полученная за последнее время, однозначно наводила только на одну мысль. Причиной, по которой убили мужа Натальи и преследуют ее саму, могут быть только финансовые махинации. Неля работала в пенсионном фонде, Владимир – в банке, близость этих профессиональных сфер не заметил бы только слепой. Нет ни малейших сомнений, что и Владимир, которого, по уверениям Натальи, так же, как и в свое время Нелю, особенно любили, занимался теми же самыми операциями со счетами. А уж банк там или пенсионный фонд – какая разница?

В процессе этих занятий он вполне мог узнать что-то такое, чего знать был не должен, и это могло стать достаточной причиной для устранения и его самого, и для пущей уверенности всей семьи.

Если дело обстоит действительно так, то выведение всех его обстоятельств на чистую воду и придание происшествию официального статуса – единственный способ надежно обезопасить Наталью и ее сына. Иначе мне придется посвятить их охране всю оставшуюся жизнь, а это в мои планы никак не входило.

«Улучить момент, привезти ее к Юровой, – строила я планы, возвращаясь домой. – Пускай проведет с ней сеанс-другой, глядишь, и придет в сознание девушка. А в адеквате с ней уже проще будет общаться, может, и сама припомнит, что это там за секреты такие они нечаянно узнали. Припомнит, расскажет – тут-то и преподнести ее Константину Станиславовичу. Получите-с подарочек, даром что до Нового года еще глаза вылупишь».

Полная оптимизма, я поднималась в свою квартиру, даже не подозревая, насколько более запутанным и неоднозначным окажется это такое ясное сейчас для меня дело.

Домой я подоспела ровнехонько к трем и, несколько невежливо не обратив внимания на приветственные речи тетушки, сразу прошла в свою комнату. Нашла среди сегодняшних контактов номер Натальи и нажала вызов.

– Как там у вас? – с некоторым беспокойством осведомилась я. – Без происшествий?

– Пока все хорошо, – не особенно бодро, но и не слишком уныло отвечала Наталья. – Никто не звонил, никто не приходил.

– Телефон у тебя, надеюсь, отключен?