– Да, госпожа! – поклонился Мертие и вышел на подгибающихся от страха ногах.

А дама подошла к зеркалу и приподняла вуаль, обнажив чувственные алые губы, будто специально созданные для яростных, как укусы, поцелуев. Ей хотелось расслабиться, сбросить с себя вуали условностей и предвкушать торжество мести. Базиль прильнул к стеклу с противоположной стороны, по-кошачьи прищурив веки в ожидании прикосновения к её тайне. Как она выглядит? Кто она? В этот миг дама вдруг начала хватать носом воздух. Запах магнолии и сандала отвлекал от мускусного запаха, свойственного оборотням, но сейчас его уже невозможно было не заметить.

– Кто здесь?! – жёстко произнесла она, раскрывая веер и поднимая лорнет, чтобы видеть и разить на всех уровня бытия, а за этим вопросом последовал резкий удар силы некросферы, разбивший зеркало на тысячи осколков.

Незнакомка недовольно топнула ногой, обнаружив тайное укрытие: того, кто прятался в нём, уже и след простыл. Правда, на небольшом выступе стены что-то белело. Дама подошла ближе. Тайная записка, в которую был завёрнут немудрёный букетик васильков. Что это? Может быть, это ловушка или порча? Сначала её рука уже подняла веер, чтобы уничтожить цветы, но они были такими милыми, как в её юности, когда она была нежной и доброй, собирая эти синие венчики на зелёных стеблях. А что же в записке? Дама развернула скомканный в порыве лист бумаги и прочитала следующее послание, заставившее её отложить веер и засмеяться:

«О Вас мечтаю третий день,Встаю в тоске в такую рань,Хоть вы не кротки, как сирень,И не душевны, как герань,Пусть! Я, беспечный одуван,Простой, но гордый, василёк,К Вам дикой страстью обуян.Аж в горле ком и в сердце «ёк»!»

Эти забавные строки выглядели так, будто писавший их обмакивал острый коготь в собственную кровь, чтобы второпях в буквальном смысле нацарапать любовное послание, слегка прокалывая поверхность бумаги.

– Оборотень... – пробормотала дама, снова вдохнув призывный запах мускуса, казалось, сочившийся из каждой буквы.

Ещё буквально несколько месяцев назад она бы пришла в ярость оттого, что какой-то презренный проклятый смеет оказывать такие дерзкие знаки внимания ей, Клодине де Нозиф, Заправиле 6 сектора Потустороннего Парижа и Главе Пыточного следствия! А сегодня... Что с ней случилось сегодня?! Почему эта дурацкая записка и жалкий букетик, не шедшие ни в какое сравнение с роскошными подарками от других её мужчин, пробудили такие странные давно забытые ощущения внутри? Клодина обернулась и взглянула на портрет, рядом с которым трепетало пламя чёрной свечи, делая лицо изображённого на нём некроманта живым и насмешливым, но сейчас эта тонкая усмешка на изогнутых тёмных губах больше не пронзала жгучей болью разочарования её сердце, неожиданно согретое васильковым обещанием.

Что таило в себе это обещание? Какая разница?! Клодина вдруг почувствовала, что может отпустить свою боль. На душе стало легко. Что же делать с этой запиской и её автором? Порвать и забыть (не хватало ещё, чтобы этот недостойный принёс в её жизнь новую боль)? Клодина снова вдохнула мускус и, немного помедлив, с улыбкой спрятала записку за корсажем, а букетик прицепила к платью как брошь. Раз уж она возглавляет пыточное следствие, то почему бы не заняться расследованием этого несанкционированного проникновения? Ну, а если оно и закончится пытками, то этот наглец знал, на что шёл! Она погасила свечи, а потом всё тем же взмахом веера приказала шторам и окнам открыться, похоже, и душа её тоже была открыта, осталось только ждать того, кто сможет понять это и войти, вернее вернуться, ведь дерзким преступникам свойственно возвращаться на место преступления, особенно хвостатым похитителям дамских сердец.

***

А ведь порой открытая душа – находка для проходимца! Этой истиной с давних времён часто пренебрегали дети и влюблённые. На первый взгляд шевалье Федерик относился ко второй категории лиц, но в силу наивности своих суждений в некоторых вопросах вполне мог быть причислен и к первой. Этой ночью он торопился на свидание с дофиной. Мария-Антуанетта не подозревала, кем на самом деле является её фаворит, и любила его всей душой, а сам Федерик был очарован её светлой красотой, весёлостью и добрым нравом. Надо отметить, что женщины, отмеченные силой некросферы, тоже были хороши собой, но их внешность будто носила печать мрака, возможно, из-за того, что все они утратили силу созидания?

У некромантов было не принято заключать браки и создавать долгосрочные отношения, как между собой, так и тем более с обычными смертными. Каждый, кто смотрел на мир сквозь разноцветные стёкла, жаждал оказаться на вершине власти, сконцентрировав в себе все токи силы Противоположности Жизни и не желая делиться ни с кем, в том числе и со своими возможными детьми. Исключением из этого правила стал только наделавший много шума неожиданный флирт Люрора де Куку с Клодиной де Нозиф, впрочем этот союз тоже не продержался долго. Ходили слухи, что первый советник Хозяина Потустороннего мира преследовал какие-то свои цели, очаровав Клодину, но в чём они заключались и были ли на самом деле, не знал никто.

Конечно, сейчас Федерик не думал об этом, он спешил к фонтану. Его немного удивила просьба дофины, изложенная в послании, но он решил, что все эти «принадлежности» нужны для какой-нибудь невинной забавы. Для доставки кирпичей и прочего добра Федерик решил воспользоваться услугами скелетов с ближайшего кладбища. И теперь все они, поднятые из земли силой дара некроманта, вяло тащились за своим хозяином, похрустывая суставами и недовольно ворча.

– Хотите загадку? – кряхтя от натуги, спросил самый мелкий и шустрый скелет.

– Ну? – ответили два других.

– Тогда так: красный, крепкий, вреден для зубов. Что это?

– Херес! – с один голос предположили скелеты.

– Какой херес?! Вы что? – аж подпрыгнул от неожиданного ответа загадавший загадку, а потом смилостивился и дал подсказку: – Говорят ещё, что его всё время просит чья-то морда.

– Всё равно херес...– снова робко пробормотали его собеседники, а потом, добавили очень виновато: – Больше ничего не подходит!

– Пропойцы костлявые! – приосанившись, отчитал их загадчик, – Разгадку вы тащите на себе: это кирпич!

– А что...смешно... – мрачно отозвались скелеты, щёлкая челюстями для изображения смеха. – Но херес лучше.

– Прекратите болтать и сложите всё вот в тех зарослях! – прерывая их, тихо, но жёстко произнёс Федерик,