Эндрю чувствовал себя совершенно сбитым с толку. Его охватила паника. Что здесь происходит? — думал он. — Что это — розыгрыш? Или что-то похуже?

Чарли посмотрел на Эндрю и нахмурился, припоминая.

— На чем же мы остановились? — Но не успел Эндрю понять, о чем его спрашивают, как Чарли радостно воскликнул: — Ну да! Мы как раз приступили к искушению номер четыре.

Трое джентльменов закивали и одобрительно заулыбались.

Высокий заметил:

— Четвертое искушение — мое больное место.

Эндрю пришло в голову, что его снимают скрытой камерой для юмористической телепередачи. Но беспокойство тут же улетучилось, уступив место любопытству. Ему страшно захотелось послушать о следующем искушении, и он спросил у Высокого:

— А что это такое — четвертое искушение?

Высокий вопросительно взглянул на Чарли, словно спрашивая разрешения. Чарли улыбнулся, кивнул, и Высокий сказал:

— Ну что ж, присядем, поговорим.

Когда все расселись, Высокий снял шляпу и изрек:

— Четвертое искушение — это стремление к согласию.

В это мгновение Эндрю неожиданно ощутил, что ему очень приятно общество этих людей.

— Я не понимаю, — признался он. — Какое отношение согласие имеет к ясности и правильным решениям?

В разговор вступил Лысый:

— Позвольте мне объяснить — с точки зрения человека, у которого никогда не было проблем с четвертым искушением.

Все засмеялись. Внимание присутствующих переключилось на Лысого. Он невозмутимо продолжал:

— Скажи-ка, Энди, какова противоположность согласию?

Эндрю задумался:

— Ну, не знаю… Может быть, раздор?

— Раздор. Спор. Расхождение во взглядах. Конфликт. Назови как хочешь. Дело в том, что человек так устроен, что всегда стремится к гармонии, — он сделал паузу, — но согласие гибельно для принятия эффективных решений.

Эндрю молчал, не зная, что сказать, а Лысый между тем продолжал:

— Видишь ли, единственный способ быстро принять верное решение — это получить откровенные мнения всех участников проекта. А это можно сделать двумя способами. — Лысый поднял палец. — Во-первых, можно наладить организованный процесс сбора мнений: всякие там фокус-группы, мозговые штурмы, голосование… Или, во-вторых, — он поднял второй палец, — это можно сделать это неорганизованно.

В беседу вступил Высокий:

— Неорганизованно означает в ситуации конфликта. Но конфликта в хорошем смысле этого слова — конструктивного производственного конфликта. На первый взгляд, все конфликты одинаковы, на самом деле это не так.

Эндрю показалось, что он начинает понимать собеседников, но кое-что было неясно:

— Но разве это не то же самое, что и искушение номер два?

Собеседники явно не уловили его мысль, и Эндрю пустился в объяснения:

— Второе искушение — это когда вы хотите нравиться ближайшим подчиненным вместо того, чтобы…

Его перебил Элегантный джентльмен:

— Вместо того, чтобы требовать от них ответственности. Конечно, нам знакомо это искушение.

— А раз так, то скажите, разве желание нравиться и стремление к согласию — не одно и то же?

Лысый, наконец, понял Эндрю:

— Я понял, что сбило тебя с толку. Искушение номер два вызывает страх быть отвергнутым как личность. И заставляет оценивать себя исходя из того, что думают о тебе другие.

Теперь заговорил Элегантный:

— Вы путаете боязнь нелюбви со страхом перед разногласиями в команде.

— Но…

Не дав Эндрю закончить, Чарли заявил:

— Энди, подумай, и сам поймешь, что разница огромна.

Высокий объяснил:

— Например, мне не составляет требовать от служащих ответственности за ту или иную работу, поскольку мы с ними договорились, кто за что они отвечает. Но иногда мне трудно определить их зону ответственности, потому что мы принимаем решения, в правильности которых не уверены.

Эндрю повернулся к Чарли:

— Вы говорили, что ваш отец почти всегда принимал верные решения.

— Да, это так. Потому что он почти никогда не принимал решения без того, чтобы выслушать все мнения и предложения.

Высокий взволновался:

— Правильно! И это именно то, что мне не дается. Я не люблю споров и разногласий. Если атмосфера накаляется, я стараюсь прекратить обсуждение, потому что боюсь, что кого-то обидят или поставят в глупое положение.

— Вот уж никогда этим не страдал, — заметил про себя Лысый, вызвав взрыв хохота.

— Почему? — спросил Эндрю.

— Не знаю. Наверное, это как-то связано с детством. Мы с братьями ссорились и мирились постоянно. Думаю, тогда я понял, что это совершенно нормально.

Элегантный добавил:

— Согласен. Я всегда позволял подчиненным поспорить на собраниях. Более того, если на собрании никто не выходил из себя, мне казалось, что время потрачено зря.

Эндрю не унимался:

— И все-таки я полагаю, что если у вас проблемы со искушением номер два, то вам трудно устоять и перед искушением номер четыре.

Ответил Элегантный:

— Иногда это так. Но возьмем, например, меня. Я люблю конфликт. На совещаниях я могу рвать и метать, но мои люди не боятся высказывать свое мнение. Поэтому мы всегда знаем, что делать и кто за что отвечает. Вся картина как на ладони.

Высокий и Лысый рассмеялись.

— А что смешного? — удивленно спросил Эндрю.

Элегантный объяснил:

— Они смеются над одной моей слабостью. Видите ли, я иногда поддаюсь второму искушению — проявляю излишнюю мягкость.

— То есть?

— Ну, когда кто-то из сотрудников приходит ко мне и заявляет, что не успевает выполнить задание в срок, я обязательно спрашиваю, почему. И, черт побери, у них всегда находится уважительная причина, — он помолчал. — И изредка я спускаю им это с рук.

— Изредка? — хором переспросили Лысый и Высокий.

— Ну ладно, ладно. Почти всегда. Несмотря на вспыльчивость, я очень мягкий человек. Всем сочувствую, вхожу в положение и так далее. Мои дети вовсю этим пользуются. Я, конечно, могу наорать на них, устроить грандиозный скандал, но… Ну, вы понимаете.

— Все снова рассмеялись.

— Но наказывать их у меня духу не хватает.

Эндрю почувствовал симпатию к Элегантному:

— По-моему, это не самый страшный недостаток.

Но в голосе Элегантного неожиданно зазвенел металл: