Сырков вскочил с места и начал бешено носиться по кабинету, постоянно приговаривая про себя: «Вот мудаки! Вот мудаки!» Затем нажал кнопку селектора и громко прокричал: «Сейчас же соедини меня с Герстом и с Вершняковым!»

Через три минуты раздался ответный сигнал селектора и Лилечка пролепетала:

— Владик, Герст на проводе…

Сырков схватил телефонную трубку и завопил:

— Эдик, если кто-нибудь из мудаков-монороссов вылезет на твоем канале, смотри мне! Эти козлы толком говорить не умеют. Они нам с шефом все испортят! Со всеми остальными переговори сам! Мне некогда заниматься всей этой фигней! Панцову тоже объясни, чтобы попридержал своих! Все! — Бросил трубку и вновь нажал на кнопку селектора. — Ну где Вершняков? Какое совещание?! Пусть сейчас же со мной соединят!

Сырков открыл шкаф, достал бутылку и налил четверть стакана. На секунду задумался и долил до половины. Сделал глоток, глубоко вздохнул и удовлетворенно хмыкнул. Лилечкин голос из селектора возвестил: «Вершняков…»

— Альбертыч, ты мне толком объясни, что это за ерунда с теледебатами? Почему наши люди в них должны участвовать?… Ты же знаешь, они нам всю малину обгадят!.. Им сегодня вообще больше помалкивать надо. Если что нужно, мы сами за них скажем… Ну, ты представляешь? Вылезет какой-нибудь мудак типа Крынцевича и ляпнет очередную глупость! Потом отмываться три года будешь! А нам надо, во что бы то ни стало, протащить всю эту свору через твое сито! Ты уж, будь добр, сделай какое-нибудь разъяснение. Типа того, что, мол, это — дело добровольное. А мы соответственно разъясним, что участвовать в различных теледебатах со всякими мелкими партиями — ниже нашего достоинства. Вот и прекрасно! Мы на тебя надеемся!..

Сырков положил трубку и еще раз удовлетворенно хмыкнул и вновь нажал на кнопку селектора.

— Лилек, найди мне Карамулова. Скажи, пусть дует ко мне на всех парах! И принеси мне чего-нибудь пожрать. Я сегодня из-за этих придурков с утра на сухую.

Сырков еще не успел прикончить завтрак, как в кабинет ввалился Карамулов.

— Я тут, понимаешь, как раз в Госдуме был. Мне Лилечка позвонила. Мы там сюжетик с Селезневым снимали…

— Чего тебе дался этот козел? — Сырков махнул рукой и отодвинул остатки сандвичей. — Его песенка уже спета.

— А кто же будет вместо него?

— Ну, ты, брат, даешь! Догадайся с трех раз!

— Не, ну, я, конечно, знаю. Только вслух пока не говорю.

— Вот и правильно делаешь! — Сырков кивнул ему на открытую бутылку.

— Я вообще-то за рулем… — замялся гость.

— А ты вылезай из-за руля, когда пьешь. Не боись! В случае чего — отмажем. Если хочешь, дам тебе машину сопровождения до самой дачи.

— Да, ладно. Я так, — махнул рукой Карамулов и опрокинул стакан. Увидев на столе коробку с сигарами, небрежно пошевелил пальцами. — Можно побаловаться?

— Валяй! — подтолкнул коробку Сырков. — Но учти — разговор серьезный.

— Владик, я же не дурак. Сюда для пустяков не приглашают. — Карамулов запыхтел сигарой. — И потом, мы с тобой не один день друг друга знаем. Давай заказ.

Сырков достал из ящика стола и протянул ему толстенную папку.

— Надо как следует пройтись по руководству компартии. Здесь весьма интересные факты по поводу их коммерческой деятельности. Если нужно будет помочь с организацией съемок за границей — скажи. Насчет бабок позвонишь Фрикману. Он в курсе.

— А он в курсе, почем все это? — Карамулов потряс в воздухе папкой и засунул ее в портфель. — Здесь потянет на несколько центнеров.

— Это не имеет значения. Но не зарывайся! Меру знать надо! — Сырков плеснул в стаканы виски и аккуратно, приглушенно чокнулся. — И чтобы — ни-ни! Не то — башку долой! — Он провел ладонью по шее и залпом выпил содержимое стакана. — Если с этим справишься, получишь про яблочников.

Сырков пожал Карамулову руку и проводил до дверей.

— Так тебе точно не надо сопровождения?

— Обижаешь, начальник! Меня вся российская ментура знает. Если даже что и сотворю, побоятся со мной связываться. Истина — она, брат, дороже всего.

Дверь за ним закрылась.

Хозяин кабинета вернулся на место и, немного подумав, рявкнул в селектор:

– Лилек! К трем ко мне всех теле– и радионачальников! Без замены! Только первые лица! Поняла? И иди, убери от меня всю эту дрянь! – Он брезгливо отбросил на край стола остатки завтрака.

Сурок выглянул из своего убежища и с сожалением подумал, что вот тот недоеденный кусок сандвича был бы ему весьма кстати.

Уже без пятнадцати три в приемной было довольно тесно. Панцов и Доброхотов, уединившись в углу, о чем-то шептались. Сенкович и Венепуктов как всегда принялись рассказывать друг другу очередные политические анекдоты. Банич галантно делал комплементы Лилечке. За пять минут до начала совещания в приемную влетел Глеб Пукловский. Как всегда он был чем-то озадачен, нервно перебирал бумаги в наброшенной на плечо сумке и непрестанно поправлял свои узенькие лекторские очечки.

Лиля торжественно открыла двери кабинета и пригласила присутствующих внутрь. Все начали степенно устраиваться за большим длинным столом. Было видно, что у каждого есть свое определенное, уже насиженное, место. Хозяин кабинета еще некоторое время задержался за рабочим столом, перебирая документы. Затем, прихватив некоторые из бумаг и стопку газет, уверенно прошел на председательское место.

— Только что мне звонил президент. — Он указал кивком на телефон правительственной связи. — Могу вам сказать: он очень озабочен тем, как освещается избирательная кампания в наших ведущих СМИ. Я даже не буду напоминать вам, что от позиции СМИ зависит успех всего мероприятия. Или я не прав? — Повернулся Сырков к Пукловскому. Тот сдвинул очки на нос и многозначительно кивнул головой.

— Так вот, — продолжил Сырков, — у вас до сих пор нет стратегии информационного обеспечения президентского курса.

При этих словах он почему-то в упор посмотрел на Сенковича.

— Особенно это касается вас!

Сенкович невольно съежился и втянул голову в плечи. Сырков, бешено вращая синими глазами и хмуря лохматые брови, начал наращивать темп, постепенно переходя на крик:

— Что вы там дурью маетесь?! Мы вам, когда давали разрешение на «Свободу слова», что говорили? — Он уперся кулаками в стол. — Я вам сказал: ни президента, ни монороссов не трогать! У вас что, тем для обсуждения недостаточно?

Сенкович поднял вверх руку с карандашом, пытаясь вставить слово в свое оправдание. Но Сыркова уже несло на полную катушку.

— Оправдываться будете в другом месте! Мы с этой вольницей на вашем телеканале покончили для того, чтобы вы теперь на нас всякое дерьмо сливали?! Ваш Шустик должен знать, кто ему деньги платит. А значит, музыку будем заказывать мы! И этих у микрофона подбирать надо, как положено! Тоже мне — глас народа! И всех приглашенных на эфир согласовывать с нашими людьми! Понятно?