– Вернемся вместе в замок, прекрасная Роза? – сказал он довольно настойчиво. – Вашему отцу не понравится, что вы бродите по двору одна в такой поздний час.

Он подтолкнул девушку к замку. Розу передернуло от фамильярности его жеста. Взгляд рыцаря жадно ощупывал ее фигуру.

Она умирала от желания увидеть Гарета, но сейчас это просто было невозможно. Алейн крутится вокруг, следит за каждым ее движением! «Хорошо, – подумала Роза, – до рассвета я все равно еще успею увидеть лорда Хока». Вызывающе зевая и изображая смертельную усталость, она поднялась по лестнице в свою комнату. Лорд Алейн остался один в ночи, наполненной ароматом цветов. Он осуждающе покачал головой. Какая дерзкая девушка! Сначала ему пришло в голову пожаловаться на ее манеры лорду Джону, но он передумал.

Юная Роза только что потеряла жениха, однако ей нужен муж. По сравнению с владениями самого лорда де Ваннэ, Браервуд казался ему весьма скромным поместьем, но крайне удачно расположенным на реке Болотной. Браервуд может стать прекрасным добавлением к тому, чем он уже владеет, решил лорд Алейн. Есть там какая-то одна чепуховая деталь с правом наследования поместья – будто бы наследником, вернее, наследницей, может быть только женщина, – но если все правильно и мудро оформить, а в таких делах он мастер, то можно все утрясти. Король не раз намекал ему, что пора его верноподданному барону жениться. Прошел уже год со дня смерти Селестины и ее так и не родившегося ребенка.

Коварная улыбка заиграла на влажных красных губах лорда Алейна. Он погладил подстриженную бороду. В уме де Ваннэ просчитал всевозможные и даже невозможные повороты дела. Идея быстро обретала законченные формы. Он уже видел себя новоявленным лордом Браервуда. Когда подвернется момент, следует поговорить с лордом Джоном. Но тот, без сомнения, будет признателен за внимание знатного жениха, ведь ему так дороги интересы дочери!

* * *

Наверху, в спальне Розы, Джанет помогала своей госпоже готовиться ко сну. Она заколола девушке длинные черные локоны и развела в очаге огонь.

Роза поскорее улеглась, чтобы, выждав некоторое время, сбежать и найти Гарета.

Корина, одна из девочек-прислужниц Акасии, внесла поднос с кубком.

– Ваша мачеха признательна вам за слова, обращенные к наглому менестрелю, – сказала служанка. – Ей не хотелось бы, чтобы после всех волнений вы продрогли от сквозняка. Она прислала вам вина.

Роза очень удивилась. Неужели Акасия смягчилась? С благодарной улыбкой Роза поднесла кубок к губам и почувствовала запах яблок и каких-то специй. Залпом она осушила бокал.

На губах остался противный металлический привкус, но вино помогло согреться. Нелегко будет вновь предстать перед Гаретом, свободно заговорить с ним. Для этого нужно большое мужество. Не каждый день девушке приходится признаваться в любви и в том, что она потеряла голову и теперь предлагает себя в жены! В который уж раз Роза подумала, что она очень похожа на прародительницу Изабеллу де Эвре. Улыбка тронула ее губы. Роза всегда как бы сверяла свои поступки с поступками Изабеллы – а она так поступила бы?

Хорошо бы после разговора с лордом Хоком успеть вернуться в замок до рассвета. В зале все стихло, лишь иногда доносился храп утомленных сытной трапезой и шумным гулянием гостей. Нужно проскользнуть мимо них осторожно, чтобы не потревожить их сна.

Но, несмотря на страстное желание добежать, домчаться, долететь до Гарета, ее тело вдруг стало наливаться свинцовой тяжестью. Не было сил подняться из ставшей непривычно жаркой постели. Мысли в голове ворочались лениво. Ей вдруг пришли на память слова последней песни менестреля: «Если мачеха твоя, от злобы тайной изнывая…» А дальше как?.. «Волчьей ягодой…»

Пульсирующая боль терзала грудь. Розе показалось, жизнь ее покидает. Невероятным усилием она откинула покрывало и попыталась подняться с постели. Горло горело. В угасающем сознании путались обрывки мыслей и видений.

Как все горит… огонь… и запах яблока…

«Яд!» – мелькнуло в голове Розы. Она дотянулась до колокольчика, но выронила его на пол. Теряя сознание, девушка услышала его громкий звон.

Страшный крик Джанет поднял на ноги весь замок. Через минуту гонец уже скакал в город за доктором.

Выйдя замуж, Акасия привезла с собой в Браервуд врача Годфри Пэлхама, опасаясь полагаться на подозрительные услуги знахарок, повитух и цирюльников.

Е тому времени, как приехал доктор, девичью спальню уже вымыли и проветрили. Роза спала, завернутая в домотканую льняную простыню. Появление доктора и его ассистента разбудило девушку.

Годфри Пэлхам производил впечатление человека, умеющего взять от жизни все. Общественное положение позволяло ему рассчитывать на солидные вознаграждения. Это не шутка – лекарь самого лорда Пэдвика! Его красный бархатный плащ был отделан мехом, розовое холеное лицо самодовольно выглядывало из меховой рамки капюшона. Доктор считал, что ему придадут еще больше важности вышитые перчатки и серебряный пояс на раздавшейся талии. Он приобрел пару золотых шпор, сейчас они тихонько позвякивали о каменный пол при каждом шаге.

Розе было очень плохо, но даже несмотря на отвратительнейшее самочувствие, она не смогла удержаться от улыбки. Девушка по достоинству оценила одеяние доктора. «Встречают по одежке», – полагал Пэлхам. Он был уверен, что в такой экипировке может рассчитывать на самый высокий гонорар.

Но сколь бы удивительно то не было, доктор не сделал никакой попытки осмотреть ее, и Роза сама слабым голосом объяснила:

– Все оттого, что я выпила вина вот из этого кубка.

Годфри Пэлхам понимающе кивнул, как будто ему было все известно, и попросил ассистента приготовить лекарство. Он назначил состав из черной редьки и розового масла. Тяжелый запах заставил Розу содрогнуться.

– Уберите от меня это, – попросила она и отвернулась.

Джанет принесла воды. Роза сделала маленький глоток, но он не принес облегчения несчастной девушке.

Годфри засомневался, стоит ли настаивать на лечении, принимая во внимание и статус больной, и то, что за выздоровление будущей хозяйки Браервуда ее отец обещал заплатить ему кругленькую сумму. Доктор пожал плечами, отказался от прежнего назначения и поднес к кровати оплетенную полосками кожи бутыль с козьим молоком.

Роза нашла это средство гораздо более приемлемым. Два больших глотка принесли ей облегчение. Боль и жжение внутри утихли. Она прилегла, и через некоторое время ее щеки порозовели.

– Хвала Всевышнему! – забормотала Джанет, опускаясь на колени.

Камеристка отсчитала положенную сумму, и доктор важно удалился.

– Джанет, – позвала Роза, внезапно что-то вспомнив. – Который час?

Брови камеристки удивленно приподнялись.

– К заутрене звонили уже давно. Наверное, больше часа тому назад.