– Ну, мне многие фильмы нравятся, – улыбнулась Ольга Николаевна.

– А вы знаете, я ведь раньше киномехаником работал в кинотеатре. Все фильмы наизусть знаю. Известных артистов приходилось встречать. Работа нравилась, платили прилично. Потом – перестройка. Кинотеатр стал нерентабельным, и его закрыли. А мне пришлось переучиваться на телемастера.

– А я в трамвайном депо – водителем работаю.

– Тяжело вам с двумя-то пацанами, – посочувствовал Евгений Петрович.

– Ничего, привыкла, – Ольга Николаевна опустила глаза.

«Ну, вроде разговорились! Дело налаживается!» – подмигнув Витьке, подумал Толик.

Евгений Петрович включил телевизор и увидел, что экран по-прежнему ярко-зелёного цвета.

– Ничего не понимаю, – проворчал он себе под нос, но поспешил утешить хозяйку: – Ерунда. Сделаем.

– Евгений Петрович, а может, не стоит с ним возиться? – предложила Ольга Николаевна. – Отнесём на помойку, и дело с концом, а?

– Нет! Тут дело принципа! Дело моего престижа, так сказать.

В это время в соседней комнате заплакал Серёжка. Ольга Николаевна пошла его успокаивать. Витька взглянул на часы и шепнул Толику:

– Уже полчаса возится. Скажи ему, где обрыв, а то до утра искать будет.

– Если я скажу, мне знаешь какой дома нагоняй будет?!

– Какой? – поинтересовался Витька.

Толик ничего не ответил и отвернулся.

Тогда Витька подошёл к телевизору и встал за спиной Евгения Петровича. Он следил за движениями рук мастера, и каждый раз Витькины глаза возвращались к синему проводку, который он сам же и оборвал.

– Вить, выражение «стоять над душой» тебе известно? – исподлобья взглянув на Витьку, спросил Евгений Петрович.

– Дядь Жень, а не мог какой-нибудь проводок перетереться?

В этот день у Евгения Петровича было много работы. Он устал и физически и морально. Больше всего Евгению Петровичу хотелось сейчас поесть и уснуть. Но он привык доводить дело до конца. Тяжело вздохнув, он спросил:

– Как провод мог перетереться? Обо что?

– Ну, допустим, об бокорезы.

Евгений Петрович нахмурился: начал догадываться.

– Какой?

– Вот этот, синий, – быстро показал Витька.

Когда в комнату вернулась Ольга Николаевна с Серёжкой на руках, телевизор уже работал как ни в чём не бывало. Мурлыча под нос любимую мелодию, Евгений Петрович собирал инструменты в чемоданчик.

– Вот ведь что значит руки золотые! Уже починили?! Спасибо! – весело сказала хозяйка. – Смотри, Серёжка, какой дядя к нам пришёл. Скажи: «дя-дя».

– А можно мне его подержать? – неожиданно попросил Евгений Петрович.

– Серёжка, хочешь к дяде на ручки? – почему-то обрадовалась Ольга Николаевна.

Малыш облизывал губы, крутил головой направо и налево и вдруг потянулся к незнакомому дяде. Евгений Петрович бережно взял ребёнка на руки, и лицо его сразу помолодело, расцвело.

«Он любит детей!» – подумала Ольга Николаевна. Улыбаясь, она смотрела на Евгения Петровича, и на душе её впервые за последние годы было покойно и хорошо.

– Гы-ы! – сказал Серёжка и ухватил Евгения Петровича за подбородок.

– Идёмте за стол! – позвала всех Ольга Николаевна. – Я вас сейчас моими фирменными пельменями угощу!

По дороге домой отец спросил Толика:

– Ну, признавайся, с какой целью вы устроили эту теледиверсию?

– Пап, мы только хотели вас познакомить.

– Мы – это кто?

– Пап, Ольга Николаевна здесь совершенно ни при чём. Это мы с Витькой всё придумали.

– Почему же вы решили нас познакомить?

– Потому что сами вы ни за что бы не познакомились. Никогда.

Несколько секунд они шли молча, потом отец сказал:

– Славная женщина! Я думал, таких уже не осталось.

– Пап, а ты сделаешь ей предложение?

– А ты думаешь, я ей понравился?

– А это мы скоро узнаем! – усмехнулся Толик.

– Знаете, кто вы?! – Евгений Петрович сделал вид, что рассердился. – Теледиверсанты вы, вот кто! – а потом, от души, добавил: – Да-а, всем бы таких сыновей!

14 сентября, четверг

Десять минут до звонка. В приёмной директора тишина. Секретарша, зевая, рассматривает накрашенные ногти. За окном скука – пустой пыльный школьный двор. У входа в столовую второй час стоит продуктовая машина. Кажется, будто время остановилось. Но звук чьих-то уверенных шагов – там, за дверью, – возвращает секретаршу к действительности…

Дверь открылась, и на пороге приёмной возник высокий седой человек. В джинсовом костюме, со спортивной сумкой через плечо и с ноутбуком в правой руке. Секретарша оторвалась от созерцания своих ногтей и с интересом взглянула на посетителя. Мужчине за сорок. Лицо красивое, но суровое, – запоминающееся. «Ключников – старый знакомый Нилина, – вспомнила она. – Был в прошлый четверг. Час назад Нилин о нём говорил».

– Добрый день! Виктор Саныч у себя? – спросил посетитель.

– Проходите, он вас ждёт, – с деланным равнодушием ответила секретарша.

Ключников вошёл в директорский кабинет и прикрыл за собою дверь. Секретарша проводила его разочарованным взглядом.

– Добрый день!

– A-а! Иван Николаевич! – Нилин встал из-за стола, пошёл навстречу посетителю, пожал ему руку и, улыбаясь, спросил: – Ну что, Вань, не передумал?

Ключников был серьёзен.

– Ты меня знаешь. Если я решил, то…

– Знаю, знаю, – перебил его директор. – Только дети сейчас не те, что раньше. Не тянутся к знаниям, хоть тресни. Мы не такими были. Так что я не ручаюсь за стопроцентную явку. Но, если ты скажешь, я лично соберу народ.

– Нет. Пусть придут только желающие. Ключ от кабинета у тебя?

– У меня. А знаешь почему?! Если ты не против, я хотел бы присутствовать на лекции, – сказал директор и объяснил: – Пытаюсь быть в курсе всего, что творится в моей школе.

– Без проблем. Если никого не будет, прочту лекцию лично тебе.

Ванилин рассмеялся.

– Ладно, идём. А что у тебя в бауле-то? – обратил он внимание на спортивную сумку.

– Книги. Я же обещал.

– Интересно какие?

– Книжка по мифологии и брошюра о пирамидах. По две штуки – в одни руки.

– О! Обещал по одной, а принёс по две?

– Если они заинтересуются, я их завалю литературой…

Когда директор отпирал дверь двести первого кабинета, прозвенел звонок.