К ним приближался человек, которого звали Лайам, высокий, широкоплечий блондин с голубыми глазами.

– Мы собрали почти весь скот. Не хочешь ли ты оставить немного лошадей? В полях я видел отличных тягловых лошадей, а метисы просто великолепны. Посмотрел бы, каких мы отобрали, – ведь ты сам сказал, что не следует оставлять здесь этих бедолаг умирать с голоду.

Лайам заметил Кристину, стоявшую рядом с Джейми, и кивнул ей – взгляд его голубых глаз был настороженным. Очевидно, эти люди считали хозяйку Хэмстед-Хита коварной паучихой, которой ни в коем случае нельзя доверять. У Кристины сжалось сердце. Лошади. Естественно, у них уведут всех лошадей. Самых лучших боевых коней выращивали здесь, в Хэмстед-Хите. Прадед Кристины, вернувшись из крестовых походов, привел с собой табун из двадцати голов знаменитых арабских скакунов. Вскоре кони с конюшен Хэмстед-Хита прославились на всю страну. Здесь выращивали быстроногих скакунов, боевых коней и рабочих лошадей. Если здесь, в Хэмстед-Хите, и можно было отыскать какие-то сокровища, то этими сокровищами были лошади. Правда, их осталось немного, потому что оба Эдуарда забирали коней для военных кампаний.

– Вы не можете забрать всех лошадей, – торопливо проговорила Кристина.

– Я могу забрать все, что пожелаю, – резко произнес Джейми.

От его тона у Кристины по спине побежали мурашки. Оказывается, он мог быть не только любезным, но и страшным. В этот момент Кристина поняла, что если будет перечить и злить его, то рискует поплатиться за это жизнью.

– Стадо приготовили к тому, чтобы отправиться в путь? – спросил Джейми.

Лайам кивнул, не сводя глаз с Кристины.

– Тогда я позабочусь о лошадях. А вы, леди Кристина, возвращайтесь в свою комнату, – добавил Джейми строгим голосом.

– Но…

– Сию минуту.

– По правде говоря, сэр, я не могу этого сделать. Совершенно необходимо, чтобы я точно видела все, что делаете вы и ваши люди.

– По правде говоря, миледи, совершенно необходимо, чтобы вы вернулись в свою комнату, – заключил Джейми, начиная злиться.

– Понятно, сэр, – сказала Кристина. – Я могла бы много рассказать вам о нашем крупном рогатом скоте, а поскольку вы рассказывали мне о большом человеколюбии короля Роберта Брюса, я уверена, вы не пожелаете, чтобы люди здесь голодали зимой. Но даже если оставить в стороне великодушие короля, было бы значительно умнее дать людям возможность жить и работать; тогда вы могли бы потом вернуться и снова обобрать их до нитки.

Последние слова не было никакой необходимости добавлять, но она это сделала: в этом шотландце было что-то такое, что заставляло ее терять самообладание, дерзить и говорить колкости. Слегка наклонившись к ней, он сказал:

– Лайам, проводи, пожалуйста, леди Кристину в ее комнату. Боюсь, что сам я не удержусь и задушу ее по дороге.

– Постойте! – крикнула Кристина, не желая отпускать его.

Что происходит? Она предложила ему чуть ли не станцевать голой на столе, а он не проявил ни малейшего интереса! Кристина почувствовала себя оскорбленной и униженной. Она была готова сделать все, что угодно, лишь бы не создалось впечатления, что она и ее люди не предприняли никаких действий против шотландцев, а стояли в стороне, наблюдая, как их обирают до нитки.

Тяжелая рука опустилась на ее плечо. Кристина взглянула на Лайама. Он казался рядом с ней гигантом. Безобразный шрам, полученный, очевидно, от удара мечом, пересекал его щеку.

– Он не понимает. Мне нужно… – попыталась было что-то объяснить Кристина.

– Это вы не понимаете, – решительно оборвал ее Лайам. – Вы возвращаетесь в свою комнату, миледи.

Кристина попробовала вырваться из его рук, но, осознав бесполезность своих попыток, расправила плечи и с высоко поднятой головой направилась в комнату. Войдя, она с силой хлопнула тяжелой деревянной дверью.

Кристина подошла к узкому окну. Глазам стало больно от яркого света, и она поморщилась. Мысли одна за другой пронеслись в голове. Нельзя сидеть сложа руки, надо действовать. Под окном находился выложенный кирпичом желоб, нависавший над первым этажом здания. Кристина вдруг вспомнила, когда последний раз вылезала из окна. Они тогда были детьми, и Стивен сказал, что мужчины должны быть ловкими и отважными, а женщинам позволительно быть трусихами.

Естественно, что после этих слов она полезла из окна вслед за братом.

Как давно это было. Тогда обоих поймали. Стивен признался, что это он подначил сестру. Она помнит, как брат стоял, вытянувшись в струну, и говорил, что виноват не меньше ее. Честность была главным достоинством Стивена, хотя именно она и привела к несчастью, которое с ними произошло. А еще ее брат бесстрашный и прямолинейный человек.

У Кристины было мало времени на раздумья.

Выскользнув из окна, она прыгнула и, пролетев несколько футов, ухватилась за желоб. Уцепившись обеими руками за выступ, она подождала несколько секунд и, собравшись с духом, прыгнула вниз на крышу. Оттуда скатилась, как учил ее Стивен, и оказалась на земле. Она приземлилась на полусогнутые ноги, а затем упала навзничь. Куры, бродившие с этой стороны дома, разлетелись в разные стороны с громким кудахтаньем, хлопая крыльями и поднимая тучи пыли.

Пыль осела Кристине на лицо, попала в глаза.

Тихо выругавшись, она поднялась на ноги, с грустью вспомнив о Лорен в свадебном платье. Если казнят Стивена, никакой свадьбы не будет, мелькнуло у нее в голове.

Обогнув дом, Кристина прижалась к стене и стала наблюдать за тем, что происходило возле конюшен. Ее охватил гнев, а руки невольно сжались в кулаки. По правде говоря, их было не так уж много, однако казалось, что ее дом неожиданно расцветился знаменами Брюса, короля шотландцев, и тартанами[1]клана, к которому принадлежал предводитель, притащивший сюда эту орду на горе ее людям. Стадо было собрано, и собаки, которые, казалось, работали на захватчиков, не позволяли скоту разбредаться, потому что с минуты на минуту стадо должно было тронуться в путь.

Некоторые уже были верхом, другие, видимо, умевшие считать, пересчитывали животных и что-то записывали. Из конюшен и с полей привели самых лучших лошадей, и Джейми Грэм, стоя в окружении своих людей, высказывал свои замечания относительно великолепной арабской кобылы.

Кристина хорошо знала о бешеном праве этого животного. Сейчас же казалось, что лошадь совсем обезумела.

Оторвавшись от стены, Кристина решительно пересекла двор, остановилась и, уперев руки в бока, сердито прокричала:

– Как вы смеете, несчастные варвары! Я не позволю ее забирать! Это моя лошадь!

Она прошла сквозь группу расступившихся перед ней мужчин, которые были явно удивлены, увидев ее здесь. Джейми, нахмурив брови, взглянул на Лайама: