Она могла дать Майрону возможность сказать, что он сожалеет.

* * *

Оливия прошла через библиотеку в смежную комнату, служившую старику кабинетом. Огонь почти погас, оставив краснеющие угли. Эйс все еще лежал перед камином и спал крепким сном. Письменный стол Майрона был завален бумагами. На самом верху этой груды лежал плотный крафтовый пакет. На нем было нацарапано: «Последняя воля и завещание». Еще одно мрачное напоминание о том, что все подходит к концу.

Оливия открыла верхний ящик стола, откуда однажды Майрон доставал свою адресную картотеку фирмы «Ролодекс». В ящике рядом с «Ролодексом» лежала книга в твердом переплете с закладкой между страницами. Оливия удивилась. Это было последнее произведение Коула: документальное повествование под простым названием «Выжившие».

Оливия раскрыла книгу и прочла текст на клапане обложки.

«Почему один человек чудесным образом выживает, несмотря ни на что, а другие погибают, хотя им оставалось только дождаться, чтобы их спасли? В этом исследовании по психологии выживания Коул Макдона рассматривает подлинные, леденящие кровь истории о встрече со смертью, чтобы показать удивительный набор черт, которые объясняют, почему некоторым людям удается избежать фатальной паники и превратиться из жертвы в выжившего…»

У Оливии сдавило грудь от сложных эмоций. Ей нравилось думать о себе как о выжившей. Она продержалась и перехитрила мясника из Уотт-Лейк. Но так ли это на самом деле? Этот дьявол все еще жил у нее глубоко внутри. На каком-то уровне она знала, что по-прежнему старается убежать от него, от воспоминаний. От себя, какой она была когда-то. Возможно, Оливия и была выжившей, а вот Сара Бейкер нет. Потому что он убил Сару. И она помогла ему.

Оливия решила взять книгу и почитать. Она не сомневалась, что Майрон не станет возражать.

Она перелистала его картотеку, нашла карточки Коула и Джейн, переписала сведения на листок бумаги. Действующими были мобильные номера или нет – это она вскоре выяснит. Вернув «Ролодекс» на место, Оливия задвинула ящик. При этом она столкнула со стола маленькую фигурку из латуни. Та с громким стуком упала на деревянный пол. Оливия выругалась, подобрала статуэтку и поставила на место. И тут же застыла, услышав в библиотеке шум. У Оливии участился пульс.

– Ау! – Она с опаской вошла в библиотеку. – Кто здесь?

Из коридора донеслось негромкое шарканье. Эйса на ковре не было. Оливия напряглась. Она двигалась быстро и бесшумно, словно кошка, неожиданно остро осознав, что у нее на бедре в ножнах висит охотничий нож, который она всегда носила с собой.

Оливия вышла в коридор. Фигура повернула за угол и нырнула под лестницу. Оливия заметила, как мелькнуло светло-голубое платье.

– Адель! Это вы?

Экономка вышла из-под лестницы. Она явно нервничала и разглаживала юбку. Эйс шел за ней следом.

Оливию охватил гнев, подстегнутый адреналином. Она ненавидела, когда ее пугали. Страх позволял вернуться воспоминаниям.

– Это вы были в библиотеке? – слишком резко, с сильно бьющимся сердцем спросила она.

– Нет… То есть да, – ответила Адель. – Я заметила, что поднос мистера Макдоны все еще там. Я все убрала и как раз собиралась уходить, когда мне показалось, что кто-то ходит в его кабинете.

Ее взгляд метнулся к листку бумаги и книге в руке Оливии.

– Это была я, – отрывисто сказала та, засовывая листок с номерами телефонов в задний карман джинсов.

– Понятно. Ну, хорошо. Я… подумала, что это мог быть кто-то чужой. Я, пожалуй, поеду домой.

Адель поспешила к двери, схватила пальто с вешалки, сунула руки в рукава, потом замерла.

– Так ты нашла то, что искала? В кабинете мистера Макдоны?

Оливию охватило подозрение.

– Да. Спасибо.

Адель выждала еще минуту. Оливия больше ничего не сказала.

– Тогда спокойной ночи.

– Я тоже уже ухожу. – Оливия взяла свою куртку и фонарик.

Она заперла за собой входную дверь, Адель направилась за угол дома, где она парковала свою «Субару». Оливия услышала, как заурчал двигатель. С крыльца она посмотрела, как автомобиль экономки уезжает по подъездной дорожке, а задние фонари исчезают в темноте. Над головой Оливии уходил в бесконечность темный свод неба, усеянный звездами.

Когда шум мотора «Субару» стих вдалеке, установилась холодная тяжелая тишина, и у Оливии в затылке появилось странное неприятное ощущение.

Она включила фонарик и пересекла лужайку. Эйс шел за ней по пятам. Когда они вошли в темную осиновую рощицу, опавшие листья и сухая трава шуршали и перешептывались под ночным ветром. И тут Оливия услышала резкий треск ветки.

Она застыла.

Треск повторился.

Оливия сунула книгу за пазуху и нагнулась, чтобы схватить Эйса за ошейник. Потом направила фонарик в темноту. Пес зарычал. Сердце Оливии забилось быстрее. Она ждала и слушала.

Больше ничего. Только хлопанье, шуршание и шепот сухих листьев и ветвей. И все же она остро ощущала, что кто-то наблюдает за ней из темноты.

Все еще держа овчарку за ошейник, Оливия снова посветила фонариком вокруг себя, ожидая увидеть блеск зеленых глаз. Или красных.

Но Оливия не увидела ничего, кроме теней и темноты. Крепко держа Эйса за ошейник, она быстро дошла до своего домика. Против койотов или медведя у пса не было ни малейшего шанса. Да он вообще ни с кем не справился бы, потому что почти ослеп и хромал.

Войдя в дом, Оливия зажгла керосиновую лампу и свечу. Теплый свет завибрировал в маленькой гостиной. Оливия сразу почувствовала облегчение.

Она потянулась было к щеколде на двери, помедлила, потом опустила руку. В запертом помещении у нее начинались панические атаки. Нет, она просто отказывалась бояться на ранчо. Себастьян Джордж мертв, и то, что она не запирала дверь дома, было ее заявление о свободе, ее личная победная линия на песке. И все же Оливия не сразу отошла от двери, постояла, потирая руки, и ее затошнило. Откуда это ощущение? Будто надвигается что-то мрачное? Это была приближающаяся смерть Майрона, вот что это.

Опустив жалюзи, Оливия пошевелила оставшиеся угли в дровяной печке и поставила на плиту кастрюльку с супом. Эйс свернулся калачиком на своей подстилке перед огнем. Оливия посмотрела на часы и сообразила, что на Кубе должно быть около полуночи, а в Лондоне – около шести утра.

Звонить было или слишком поздно, или слишком рано.

Она мерила шагами гостиную, растирая предплечья. Нервы.

К черту все. Майрон может завтра умереть. Оливия вынула из чехла на поясе спутниковый телефон, миниатюрный Globalstar GSP-1700, одну из немногих прихотей, которые она себе позволила. Она мало тратила на одежду, практически ничего не расходовала на косметику. Редко ездила в город, только если с поручениями. Оливия тратила деньги на дорогостоящие бамбуковые удилища, рыболовные снасти, леску и барабаны. Купила она себе и спутниковый телефон. Она носила его с собой, но не потому, что сотовая связь в этой местности была отвратительной, и не потому, что ей хотелось общаться с внешним миром. Да, она всех уверяла в обратном. Да, она отказывалась быть жертвой или бояться кого-то. Но темное чувство гнездилось глубоко в душе: она хотела иметь возможность позвать на помощь, где бы ни была. Несмотря на показную храбрость, Оливия больше никогда не хотела быть отрезанной от линии спасения.