Спальные комнаты проходные, и путешественнику предоставляется спать здесь как ему заблагорассудится на деревянных нарах, покрытых тонкой соломенной рогожкой. Венда стоит посреди двора, где кормятся лошади. Приезжая в гостиницу, обычно сначала расседлывали лошадей и давали им кукурузы, потом уже, низко поклонившись сеньору, спрашивали его, не будет ли он любезен дать нам что-нибудь поесть. Обыкновенно он отвечал: «Все что угодно, сэр». В первое время я не раз понапрасну благодарил провидение за то, что оно привело нас к такому доброму человеку. Но при дальнейшем разговоре дело неизменно принимало плачевный оборот. «Не будете ли вы любезны подать нам рыбы?» – «О, нет, сэр.» – «Супу?» – «Нет, сэр.» – «Хлеба?» – «О нет, сэр.» – «Вяленого мяса?» – «О, нет, сэр.» Если нам везло, то, прождав часа два, мы получали птицу, рис и фариню[35].

Нередко случалось, что мы бывали принуждены сами убивать камнями домашнюю птицу себе на ужин. Когда, изнывая от усталости и голода, мы робко намекали, что были бы счастливы поесть, всегда слышали гордый и самый неутешительный (хотя и справедливый) ответ, что «готово будет, когда поспеет». Если мы осмелились протестовать, то нам предлагалось ехать своей дорогой, ибо мы слишком дерзки. Хозяева гостиниц страшно нелюбезны, а манеры их крайне неприятны; их дома и сами они часто отвратительно грязны; нехватка вилок, ножей и ложек – вещь самая обыкновенная. Я уверен, что в Англии не сыскать ни крестьянской избушки, ни лачуги, до такой степени лишенной всяких удобств. В Кампос-Новос, однако, мы поели на славу: к обеду нам дали курицу с рисом, сухари, вино и водку, вечером – кофе, а на завтрак – рыбу и кофе. Все это, вместе с отличным кормом, который получили наши лошади, стоило лишь два с половиной шиллинга с человека. Однако на вопрос, не видал ли он хлыста, потерянного одним из нас, хозяин венды сердито ответил: «Почем я знаю? Что ж вы не глядели за ним? Не иначе как собаки съели».

Оставив Мандетибу, мы продолжали наш путь по извилистой дороге, проходившей по пустоши между озерами; в одних озерах попадались пресноводные моллюски, в других – солоноводные. Из числа первых я нашел один вид Limnea, который в огромных количествах жил в озере, заливающемся морем, как уверяли меня местные жители, раз в году, а то и чаще, и потому вода в нем была совсем соленая. Я не сомневаюсь, что в этой цепи лагун, протянувшейся вдоль бразильского побережья, можно было бы сделать много интересных наблюдений над морскими и пресноводными животными. Г-н Гэ[36] утверждает, что в окрестностях Рио он нашел моллюсков, принадлежащих к морским родам Solen и Mytilus, а также пресноводных Ampullariae, которые жили в одной и той же солоноватой воде. Я сам часто замечал в лагуне близ Ботанического сада, где вода лишь немного менее соленая, чем в море, один вид Hydrophilus, очень похожий на водяного жука, встречающегося в канавах в Англии; единственный вид моллюсков, живущий в этом озере, принадлежит к роду, который обыкновенно встречается в эстуариях[37].

Покинув на время берег, мы снова въехали в лес. Деревья были очень высоки и по сравнению с европейскими замечательны белизной своих стволов. Как отмечено в моей записной книжке, «удивительные и красивые цветы паразитных растений» неизменно поражали меня своей новизной среди этого грандиозного пейзажа. Дальше путь наш пролегал среди пастбищ, сильно изуродованных огромными коническими муравейниками почти в 12 футов вышиной. Они придавали равнине совершенно такой же вид, как грязевые вулканы в Хорульо[38] в изображении Гумбольдта.

Уже стемнело, когда мы после десятичасовой верховой езды прибыли в Энженьодо. Всю дорогу я не переставал удивляться выносливости и работоспособности здешних лошадей; кроме того, они оправлялись от всяких повреждений гораздо быстрее нашей английской породы. Летучая мышь-вампир часто причиняет здесь большие неприятности, кусая лошадей в загривок. Вред заключается обыкновенно не столько в потере крови, сколько в воспалении, которое вызывается после укуса давлением седла. Недавно в Англии было высказано сомнение в правильности самого факта, но мне выпала удача самому видеть, как вампир Desmodus d’Orbignyi, Wat. был действительно схвачен на спине одной лошади.

Однажды поздно вечером мы заночевали под открытым небом близ Кокимбо в Чили; мой слуга заметил, что одна из лошадей очень забеспокоилась, и пошел посмотреть в чем дело; ему показалось, будто он различает что-то на загривке лошади, он быстро занес руку и поймал вампира. Наутро место укуса можно было без труда распознать по легкой опухоли и выступившей крови. На третий день мы ездили на этой лошади безо всякого вреда для нее[39].

13 апреля. После трехдневного путешествия мы приехали в Сосего, поместье сеньора Мануэла Фигиреда, родственника одного из моих попутчиков. Дом был нехитрый и, хотя по форме походил на сарай, вполне соответствовал климату. В гостиной позолоченные стулья и диваны представляли странный контраст с выбеленными стенами, тростниковой крышей и окнами без стекол. Дом вместе с амбарами, конюшнями и мастерскими для чернокожих, которые были обучены различным ремеслам, составлял своего рода неправильный четырехугольник, посредине которого сушилась большая груда кофе. Постройки эти стоят на небольшом холме, который возвышается над возделанными полями, и со всех сторон окружены темно-зеленой стеной пышного леса. Главный продукт этой части страны – кофе. Считают, что каждое дерево приносит ежегодно в среднем по два фунта, но некоторые деревья дают и по 8 фунтов [ок. 4 кг].