Продумал распорядок дня в море: занятия математикой, французским, испанским. (Ничего этого не будет.) Узнал состав экспедиции: 12 офицеров, боцман, 42 матроса, 8 юнг, чертежник, инструментальный мастер, врач, миссионер Мэтьюз, командированный обращать в христианство аборигенов Огненной Земли, и три аборигена, которых Фицрой увез оттуда в прошлую экспедицию: туземцы всё крали, умудрились даже спереть шлюпку, Фицрой взял в заложники троих, включая крошечную девочку, но племя шлюпку не отдало. Он хотел вернуть заложников, но его пленила девочка, обнаружившая способности к английскому языку; он купил за перламутровую пуговицу еще мальчика и привез всех в Англию. Один взрослый туземец умер, остальные цивилизовались, Фицрой просил организовать экспедицию, чтобы отвезти их домой, но Адмиралтейство отказало. Теперь они возвращались: Йорк Минстер, 27 лет, Джемми Баттон («Пуговица»), 14 лет, и Фуэгия Баскет, 9 лет. Предполагали, что они принесут соотечественникам христианство и культуру. Они прибыли на «Бигль» 13 ноября, а 14-го Чарлз впервые провел на судне целый день — показалось даже уютно. 21-го — вторая неудачная попытка отплыть. На Рождество матросы перепились, восьмерых высекли — после этого восторги Чарлза в адрес капитана сильно уменьшились. Утром 27 декабря вышли в море. Накануне Чарлз получил письмо от Фанни, та писала, что «во веки веков не забудет» его, но тон был сестринский, а не страстный. Но ему было уже не до нее. «Я часто подозревал, что еще раскаюсь в своем решении, но не предполагал, насколько сильно…»

«Я ненавижу каждую проклятую волну в проклятом океане», — писал он Фоксу, а отцу: «Тот, кто пробыл на море лишь сутки, не имеет права говорить о "неприятных ощущениях", вызываемых морской болезнью». Ничего не ел, кроме изюма, которым снабдил отец, и едва не умер от истощения. Когда мог что-то соображать, читал. В первую неделю провел на палубе не более получаса. 6 января 1832 года экспедиция прибыла на остров Тенерифе (Канарский архипелаг), но там была эпидемия холеры, Фицрой не захотел мариноваться в карантине и двинулся дальше, записав в дневнике, что Дарвин от такого решения «пришел в отчаяние». Потом море стихло, Чарлз отъелся, выспался, знакомился с офицерами, сперва они ему показались грубыми, но со всеми сошелся легко; лейтенанты Бартоломью Саливен и Джон Уикем вспоминали, что молодой ученый был «очень спокойный» и «никому не сказал недоброго слова», что редко бывает на тесном судне. 11 января впервые забросили сеть, Чарлз собрал улов морских животных, медуза его обожгла, маленького осьминога он поселил в каюте — сосед Стоке присутствие третьего жильца терпел, Уикем называл «проклятой скотиной» и говорил, что, будь он капитаном, «вышвырнул бы за борт и вас, и ваше чертово барахло».

16 января бросили якорь у Сантьягу, острова в архипелаге Зеленый Мыс (тогда — владение Португалии), гуляли по городу Порто-Прая, Чарлз попробовал бананы: невкусно. 17-го остановились у крошечного необитаемого островка Куайль (ныне остров Святой Марии), где Фицрой хотел устроить обсерваторию. Место тоскливое, голое, но для геолога раздолье — хорошо видны слои пород. От каждой породы молотком откалывался фрагмент, осматривался под лупой и обрабатывался кислотой, к нему полагалась этикетка с номером, а в записной книжке отмечалось что положено: величина угла между гранями, щелочность, содержание железа. Записных книжек будет больше десятка — по одной на каждую местность или тему. (Расшифровывались эти бесценные для истории науки документы тяжело: обрывки фраз, вставки, почеркушки; в 1945 году Нора Барлоу, внучка Дарвина, впервые опубликовала десятую их часть, впоследствии они издавались много раз, редакторы меняли состав и порядок[3].) На корабле некоторые записи переносились в дневник — первую литературную редакцию «Путешествия на "Бигле"», изданную в 1933 году той же Барлоу.

На Куайле Чарлз сделал первое открытие. Там была странная белая, рыхлая, с какими-то вкраплениями порода. Было похоже, что она образована из ракушек и кораллов. Но они живут в море — как оказались на суше? Волнами выкинуло? А почему они спеклись в одно целое? Он ползал с лупой и был детективом: «Приходилось пускать в ход всю свою способность к рассуждению. При первом ознакомлении с какой-либо новой местностью ничто не кажется более безнадежно запутанным, чем хаос горных пород; но если отмечать залегание и характер пород и ископаемых во многих точках, все время при этом размышляя и стараясь предугадать, что может быть обнаружено в других точках, то хаос начинает проясняться…»

Пока его метод был строго дедуктивным: основываясь на известных общих законах, он объяснял отдельные случаи. Знаний недоставало, он отрекомендовался геологом, выучив лишь азы, и уже в дороге спешно дочитывал «Основы геологии» Чарлза Лайеля. Молодой (на 11 лет старше Дарвина) юрист и геолог-любитель, Лайель наделал много шуму. До него господствовали взгляды катастрофистов (представитель — Кювье): процесс творения планеты длился «бесчисленное множество лет», на протяжении которых ничего не менялось, пока Господь не насылал потоп, сопровождавшийся ужасными землетрясениями и извержениями. Проваливались горы, тонули острова, живые существа погибали в пучинах, а Господь вместо них каждый раз делал новых. Лайель, истово верующий человек, считал, что Богу не к лицу развлекаться потопами. Никаких «ужасных» катастроф не бывает, они всегда одинаковы, земная поверхность находится в постоянном движении; зная его скорость, можно вычислить возраст Земли — 100 миллионов лет (в XX веке ее возраст оценили в 4,6—5 миллиардов лет).

Итак, дедукция: известно, что окоченение трупа в обычных условиях наступает через шесть—восемь часов, и мы имеем в обычных условиях окоченелый труп, стало быть, смерть наступила не позднее шести часов назад. Известно (из учебников), как выглядят острова, бывшие когда-то вулканами. Куайль выглядит именно так — значит, он был вулканом и извергался. Известно, что острова подымаются — значит, и Куайль мог раньше не так высоко торчать над водой. Предположим, что при извержении лава разлилась по дну и запекла ракушки, а потом островок продолжал подниматься и постепенно вся масса оказалась выше уровня моря. Это лишь гипотеза, но она объясняет факты. «Тогда мне впервые пришла в голову мысль, что я смогу, быть может, написать книгу о геологии различных стран, посещенных мною, — и сердце мое затрепетало от восторга».

«Бигль» останавливался у других островов Зеленого Мыса, начинающий детектив писал, что дни слились в один, так все необычно: баобабы, птицы, негритянские дети — «никогда не видел более смышленых существ», португальские девицы, «одетые с замечательным вкусом». 7 февраля экспедиция направилась в Бразилию. Чарлз — отцу, 8 февраля: «К своему великому удивлению, я нахожу, что корабль на редкость удобное место. Все под рукой, а теснота заставляет быть таким аккуратным, что в конце концов от этого выигрываешь… Я уже начал смотреть на выход в море как на возвращение домой… Я нахожу корабль уютным местом для жизни, и если бы не морская болезнь, то все люди стали бы моряками».