Громов превосходно видел то, что происходило впереди: траншею, которую ему надлежало перелететь, свою девушку, ползущую в обнимку с каким-то парнем, что самому байкеру особенно не понравилось, съемочную группу, столпившуюся чуть поодаль. Рядом мчались, подскакивая на кочках и постреливая на ходу, товарищи по мотоциклетному братству. Скоро прыжок. Виктор собрался. Через несколько секунд его «Zuendapp» достигнет замаскированного помоста, который позволит тяжелой трехколесной машине оторваться от земли и на короткое время воспарить над ней. Эта часть трюка для Громова была несложной. Труднее было правильно «посадить» мотоцикл, а потом благополучно опрокинуть его на бок сразу после взрыва, помня не только о своем здоровье, но и о целости партнера, что есть мочи вцепившегося от волнения в пулемет. За травму по головке не погладят!

Руль слегка дергался в крепких руках парня — переднее колесо скакало по неровностям. Ветер теребил ремешок металлической каски, который трепетал в струях воздуха, довольно чувствительно шлепая по щеке. Но обращать внимание на такие мелочи уже не оставалось времени: до мостка оставались считаные метры. Памятуя о баснословной стоимости транспортного средства, которое также требовалось сохранить невредимым, Виктор привстал в седле, чувствуя, как от напряжения подрагивают колени. Мгновенье… еще одно… и тяжелый разведывательный мотоцикл, глухо ударив резиной колес по дощатому настилу, взмыл в небо…

Краем глаза Громов видел перекошенное лицо своего напарника, к счастью, не забывшего надавить на спусковой крючок, на миг почувствовал пронзительную пустоту в желудке от невесомости. Время замедлилось, стало тягучим, как расплавленный асфальт. Раскатистые трели «MG-43», лупившего прямо над ухом холостыми патронами куда-то в сторону оператора, звучали приглушенно, словно доносились из-за сотен метров. Совершенно инстинктивно, действуя на полном автопилоте, тело Громова откинулось назад, пытаясь выправить траекторию движения мотоцикла, который стал неумолимо заваливаться на сторону. Сознание даже не успело поучаствовать в этом процессе, хоть и фиксировало все происходящее с необычайной четкостью. «Zuendapp», отчаянно вздрогнув, шарахнулся об утоптанную площадку сначала передним колесом, чуть не вывернув кисти Виктору, а потом, едва чиркнув коляской по песку, опустился на все три точки опоры, чтобы тут же подпрыгнуть и как следует встряхнуть своих седоков. От помеченного красным флажком бугорка с пиротехникой каскадеров отделяла лишь пара секунд. И Громов использовал их максимально, чтобы выровнять непослушный мотоцикл и приготовиться к «катапультированию».

Муляж гранаты, пущенный рукой Аленушки, шлепнулся довольно близко к задуманному. Пиротехники тут же подорвали первый взрывпакет. Перед носом мотоциклистов выросла яркая вспышка, по барабанным перепонкам бухнула звуковая волна. Резко крутанув руль в сторону, Виктор ощутил, как «корма» мотоцикла вместе с ним ненормально задирается кверху, обгоняя переднее колесо. Не дожидаясь, пока мотоцикл накроет его всей массой, Виктор легко соскочил с сиденья, уходя в красивый кувырок в сторону. Его напарник проделал то же самое чуть раньше. Плюхнувшись ничком в пыль, каскадер успел заметить, как мотоцикл грузно перевернулся и, пропахав немного грунт, замер, покачиваясь. Вторая порция безобидной, но ужасно громыхающей и сверкающей пиротехники шарахнула между ним и камерой, создавая иллюзию взрыва бензобака.

И все стихло. Только продолжало крутиться переднее колесо, задевая о раму парой выбитых спиц. Виктор с упоением продолжал изображать укокошенного фрица, распластавшись на животе и прикрыв глаза. Команды «Стоп! Снято!», понятно, не слышал. Хотя логика подсказывала, что пора бы уже и поднять актеров с земли. Однако за свою недолгую карьеру Виктор усвоил одно — чем точнее выполняешь требования режиссера, тем меньше на тебя орут и обвиняют во всех смертных грехах. Кто его знает, что на уме у этого седого толстяка? Встанешь вот так, сам по себе, а окажется, что сорвал важную сцену! И придется очередной дубль снимать, а бедному мотоциклу это на пользу не пойдет. У Виктора и так сердце кровью обливалось, когда ему пришлось шмякать «Zuendapp» оземь, поэтому он предпочел не рисковать и терпеливо дождаться отбоя.

Рядом с ним послышались шаги. Кто-то склонился над ним, потом присел рядом на корточки. Виктор не шевелился. Вдруг сценарий изменился и теперь так положено? Это ж кино, тут ничему нельзя удивляться! Только вот почему никто не предупредил его о продолжении? Вот черт! Этот кто-то, похоже, играл свою роль. А вот Громову-то что делать? Парень пораскинул мозгами и решил, что самым правильным на месте скоропостижно скончавшегося эсэсовца было бы помалкивать и, уж конечно, не вскакивать с радостной физиономией.

Его осторожно потрясли за плечо. Сначала легонько, потом все сильнее. «Ха-ха! — подумал Виктор. — Не на того напали! Команды «стоп» не было!» И со спокойной душой продолжил валяться. Тот, кто теребил его, вдруг вскочил и надрывно закричал голосом Алены Пономаревой:

— Он ранен! Скорее сюда! Помогите!

«Ничего себе кино! — мысленно удивился Виктор. — Она ж советская медсестра по сюжету! Какого лешего она так по фашисту убивается? Что-то здесь явно не так!» Приоткрыв один глаз, он осторожно повернул голову и чуть не вздрогнул: к нему сломя голову бежала добрая половина съемочной группы. Причем безо всякого грима и прочих атрибутов киношной деятельности. Громов порывисто сел и тут же оказался в цепких объятиях своей подруги:

— Витенька! Ты живой? Ты целый? Где у тебя болит?

— Да нигде у меня не болит! — возмутился парень, пытаясь подняться на ноги. Сделать это с рыдающей от радости медсестрой на шее оказалось не так-то просто. — Живой я, живой!

— Витька! Так нечестно! — Алена обхватила ладонями его лицо, глядя глаза в глаза. — Ты зачем меня пугаешь, а? Я думала, ты убился совсем! Трясу, трясу тебя, а ты хоть бы слово сказал!

Громов довольно улыбнулся:

— Значит, классно сыграл, да?

— Так ты издевался? — Алена еще сильнее сдвинула красивые брови.

— Погоди, милая! Не хмурься…

Договорить ему не дал громкий шепот, донесшийся откуда-то справа.

— Гром! Гро-ом!!

Парень с девушкой, как по команде, обернулись в эту сторону, пытаясь определить местоположение источника этого таинственного призыва. Голос шел откуда-то из-за опрокинутого мотоцикла:

— Гром! Ты слышишь меня?!

Живо обойдя поверженное взрывом транспортное средство, Виктор наткнулся на валяющегося в пыли напарника, который всего несколько секунд назад, сидя в коляске, так залихватски расстреливал мнимого противника.

— Слышу, — непонятно отчего он тоже перешел на шепот.

— Гром! — все так же тихо, не поднимая головы, поинтересовался пулеметчик. — Можно уже вставать или нет? Я задолбался на этих кочках лежать! Кости ломит!

Громов схватился за живот. Чтобы не упасть от смеха, ему пришлось шагнуть назад и опереться о мотоцикл:

— Значит, не я один такой… ха-ха… Вставай! Все кончилось уже! Наши победили!