торможу, глушу мотор, пару раз бьюсь затылком о подголовник сиденья.

Вика выглядит невозмутимой. Скрестив руки на груди, просто смотрит вперёд.

Рядом с машиной вырастает инспектор. Я опускаю стекло.

– Какой креатив! Закачаешься! – начинает он с борзой издёвкой. – Это где так красят?

– За бугром, – оскаливаюсь. – У нас так не покрасят, ага! Полгода в очереди стоял к одному очень известному мастеру, – кошусь на Вику.

Инспектор, конечно, сразу улавливает сарказм в моём тоне и выплёвывает:

– Документы!

Я тянусь к бардачку. Бесцеремонно сдвигаю колени Вики в сторону и, открыв его, достаю документы. Протягиваю инспектору. Пусть врубится в мою фамилию и свалит к чертям собачьим.

Он недолго изучает страховку, а потом берётся за права. Сравнивает фото с моим лицом… В этот момент к нему подходит второй инспектор, и они о чём-то шушукаются.

Сейчас отпустят. По-любому!

– Что же Вы, гражданин Гуреев, нарушаете? – сетует второй. – На лишение идёте.

– Да солнце как-то ослепило, – показательно жмурюсь. – Вот и не заметил.

– Ну вот в другой раз будете внимательнее. Пройдёмте в машину, Руслан Георгиевич, – отрезает первый инспектор.

– Зачем? – я и не думаю шевелиться.

– Протокол составим. Четыре месяца пешком побегаете. Жаль, конечно, что такой креатив пропадёт, – кивает на размалёванный кузов.

Сказать, что я в шоке – ничего не сказать.

А ещё я стремительно закипаю.

Один инспектор уходит с моими документами, второй остаётся на месте и почему-то пялится на Вику. Я тоже смотрю на неё. Ну да, грех не посмотреть на такое синеволосое пугало. От синего цвета на её голове даже в глазах рябит.

– Может, договоримся? – бросаю я этому рьяному блюстителю порядка.

Он отрывает взгляд от Вики, как-то неоднозначно качает головой и отступает немного в сторону. Начинает выглядывать очередную жертву на дороге.

– Вашу мать… Вы что, серьёзно?!

Вика снова хмыкает, и я бросаю злобный взгляд на неё.

– Видимо, тачку красить не придётся, да? – спрашивает она невозмутимо.

– Не мечтай! – отрезаю я, распахивая дверь.

Покинув машину, сразу иду к патрульной, но даже сесть в неё не успеваю, как второй гаишник тоже подходит к машине и, склонившись к опущенному стеклу, что-то оживлённо шепчет напарнику. Тот выбирается из тачки.

– Гражданин Гуреев, – обходит её, протягивает мне доки. – В следующий раз повнимательнее. Счастливого пути.

Так бы сразу! Вот тупоголовые…

Забрав документы, возвращаюсь в тачку.

– Соскучилась? – бросаю Вике.

– Очень! – отвечает она, скривившись.

Мне вновь приходится дотронуться до её коленей, чтобы убрать документы. Она злобно фыркает и бьёт меня по руке.

– Надо же, какая недотрога, – протягиваю с издёвкой.

Завожу мотор, отъезжаю. Возвращаюсь к нужной развилке и сворачиваю с дороги там, где указала синеволосая. Мы проезжаем несколько десятков метров вперёд и упираемся в крупный автосервис. На вывеске значится RMJ.

– Жди здесь, – бросает Вика, выходя из тачки.

Пусть идёт! Ничего подешевле она, конечно, выбрать не могла. Думала, вероятно, что я сам оплачу покраску мерина. А так как я платить не собираюсь, очень скоро мы уедем отсюда.

На этот раз я не иду за ней, а просто жду, что будет дальше.

Вика приближается к огромному боксу с открытыми воротами. Заглядывает внутрь. А потом, встав по центру, начинает жестикулировать. Хочет, чтобы я заехал.

Что ж…

Подъезжаю ближе к девушке, она начинает пятиться, заходя в бокс, который оказывается покрасочной камерой.

Даже как-то не верится что сегодня наши «отношения» вполне могут закончиться. Она покрасит мою машину… И я отпущу её с миром.

Нет. Этого не будет!

Вероятно, она очень наивная, раз не понимает что на покраску нужно как минимум двадцать четыре часа. Подготовка, подбор цвета… Короче, это всё очень непросто. И я ни за что не проиграю.

Глава 9

Вика

– Эй, девочка, ты кто?

Голос за спиной заставляет меня напрячься и занервничать. Но второй голос тут же вселяет немного уверенности.

– Всё нормально, я знаю, кто она.

Развернувшись, смотрю на дядю Пашу. Он работает в этом кузовном цехе уже очень давно. Лет пять назад я приезжала сюда с отцом, он тогда сдавал свою машину на покраску. Они с дядей Пашей вроде были одноклассниками, и когда мой отец взял его на работу, то сразу поставил мастером цеха. С тех пор он здесь так и работает. Дядя Паша даже бывал у нас в гостях, и я играла с его дочкой, моей ровесницей. А ещё он был на похоронах мамы. Тогда я видела его в последний раз.

Пока Руслан не успел выйти из машины, я подхожу к дяде Паше и растягиваю губы в самой приветливой улыбке в мире. Он тоже добродушно улыбается.

– Значит, отец не соврал насчёт синего цвета…

Я машинально хватаюсь за прядку возле лица и смущённо пожимаю плечами.

– Мой папа говорил с Вами о цвете моих волос? – отвечаю вопросом на вопрос.

– Да, обмолвился как-то. А ещё он звонил мне сегодня утром, – вдруг признаётся дядя Паша. – Он отлично тебя знает, Вика. Был уверен, что ты приедешь именно ко мне, и не ошибся.

Вот же чёрт!

Улыбка сползает с моего лица, и я с мольбой смотрю на мужчину.

– Что тебе нужно? – переходит он сразу к сути.

– Помощь, – выдыхаю я и начинаю тараторить: – Нужно очень срочно покрасить эту машину. Денег у меня нет. Пока нет. Но позже я обязательно всё отдам.

Дядя Паша бросает взгляд на мерседес.

– Это ты его так размалевала?

Я безмолвно киваю, потупив взгляд. Он присвистывает и тут же качает головой.

– Я бы и рад помочь, но только, во-первых, у нас запись на месяц вперёд. А во-вторых, твой отец с меня три шкуры спустит, если я помогу тебе. Не знаю, что у вас там произошло… Да это и не моё дело. Но твой бунт уже затянулся. Пора подписывать мирный договор, ты не считаешь?

– Не считаю, – бросаю я с упрямством.

Собираюсь развернуться и уйти, но дядя Паша меня останавливает, придержав за плечо.

– Ладно-ладно, не показывай колючки. У меня у самого такой же ёжик растёт, если ты помнишь.

– Как, кстати, Юлька поживает? – смягчаюсь я.

– Нормально. Вроде и учится неплохо. На следующий год ей поступать, как и тебе.

Я бы с ним и дольше поболтала, только вот Руслан уже направляется в нашу сторону. Успеваю лишь шепнуть дяде Паше то, что сказала вчера и бабушке:

– Никакого отношения к фамилии Юсупова я не имею.

В нашей семье это что-то вроде негласного правила: тот, кто хочет быть обычным человеком, не пользуется фамилией отца. Артём, например, отказался от неё совсем.