- Я не могу, - наконец, выдохнула Лика, отворачиваясь.    

Она тяжело дышала, а Назаров так и замер в попытке развязать пояски ее халата.    

- Что значит не могу? - мгновенно закипая, прохрипел он и с силой сжал плечо Валицкой, когда она попыталась выбраться из-под него.    

- У меня… в общем… критические дни, - отчаянно краснея, сообщила Лика.    

Ратмир цветасто выругался. Откатился в сторону. Член стоял колом, но даже представлять, что он притронется к Валицкой сейчас, Рат не мог.    

Нет, конечно, были способы, которыми Лика могла его удовлетворить. Но тратить время на то, чтобы она этому сейчас училась, Назаров не собирался. Не в эту ночь.     

Он усмехнулся, поднимаясь с постели. Мог прозакладывать голову - Валицкая раззадорила его намеренно. Могла ведь сразу сказать, что у них ничего не будет.    

Подняв одежду с пола, Назаров направился к двери, попутно взглянув на Лику, что уже успела натянуть покрывало до подбородка, словно боялась, что он вернется и все же ее трахнет.    

Что ж, так было даже интереснее. Когда он наконец до нее доберется, она взмолится, чтобы он выпустил ее из постели. Оставалось только немного подождать.    

- Принесла?..

Мне стоило немалого терпения дождаться того момента, когда мы окажемся с Вероникой наедине, подальше от возможных чужих глаз. Ощущение, что каждый мой шаг лишен свободы, упорно меня преследовало, хотя никто и не ходил за мной по пятам.

- Принесла, - подтвердила она практически шепотом.

Я подалась к ней и порывисто взяла за руки. Со стороны, если вдруг за нами кто-то следил - а я не исключала наличия в этом доме скрытых камер - все выглядело так, будто я радостно приветствую подругу. На самом же деле мне в ладони незаметно скользнула пачка таблеток, которую я тут же сунула в карман кардигана.

То, что случилось между мной и Назаровым на днях, напугало меня до ужаса. Страсть, с которой отвечала на прикосновения этого человека. Осторожность, о которой едва не забыла. И что-то еще, совершенно неведомое мне прежде. Желание… доказать, что я не хуже?.. Той, другой, по которой Назаров явно сходил с ума.

Но стоило помнить, что я находилась здесь вовсе не для этого. У меня были собственные цели и планы. Совсем мелкие в сравнении с тем, какую игру вели шишки вроде Назарова, забавляясь торговлей чужими жизнями, и, тем не менее, безумно важные для меня самой.

- Спасибо, - коротко шепнула я подруге и уже более громко спросила:

- Ты ведь не откажешься от чая?

- Не откажусь, - улыбнулась она, но в глазах при этом читалось беспокойство.

- Ну и как ты тут? - спросила Вероника, когда мы уже сидели на кухне и я вяло помешивала горячий напиток, к которому даже не притронулась.

- Как птица в клетке, и отнюдь не золотой, - улыбнулась криво в ответ.

- У вас уже… все было?

Я отрицательно покачала головой, сознавая, что стремительно краснею от одного лишь этого вопроса.

- Поговаривают, что Назаров твой в постели просто… ну… хорош, в общем.

Уточнять, откуда у подруги такие сведения, я не стала. Но легко могла представить, что этот человек перетрахал уже половину женского населения нашего города. Данная мысль заставила меня тут же скривиться от отвращения.

- Мне все равно, - ответила сухо.

- Зря ты так, - вздохнула Вероника. - А вдруг у вас как в сказке все получится - палач влюбится в свою жертву…

- Вот уж вряд ли, - поморщилась я. - Впрочем, давай лучше о тебе.

Еще примерно пару часов мы обсуждали всякие мелочи, обменивались новостями и говорили об общих знакомых или вспоминали недавние, куда более беззаботные времена.

Когда Вероника убежала, торопясь на работу в ночную смену, во мне образовалось чувство пустоты и безнадежного, дикого одиночества. Чтобы хоть как-то с этим справиться и не дать себе провалиться в черную дыру подступающего к горлу отчаяния, я решительно взялась за готовку.

Входная дверь резко распахнулась - по этому решительному, властному жесту, было ясно, что Назаров наконец вернулся домой.

Я поднялась ему навстречу, держа спину напряженно-ровной и встала во главе уже накрытого стола.

Он едва мазнул по мне взглядом, небрежно бросил на столешницу ключи от машины и, принюхавшись, куда более внимательно осмотрел стол.

- Это совсем необязательно, - кинул отрывисто. - Ты могла бы просто заказать еду из ресторана.

- Мне все равно нужно чем-то заниматься, - возразила спокойно. - Поужинаешь?

Он поднял на меня глаза, одаривая знакомым тяжелым взглядом, но на этот раз было в нем что-то еще, кроме затаившейся на самой глубине угрозы… Предупреждение?...

- Не слишком увлекайся этим, ладно? - произнес Назаров с усмешкой.

- Готовкой? - приподняла я вопросительно бровь.

Он помолчал несколько секунд, прежде, чем размеренно, нарочито медленно, словно давая мне прочувствовать каждое слово, сказать:

- Своим присутствием в этом доме. Да, ты можешь здесь хозяйничать, но помни, для чего ты тут и что это - временно.

Я не знала, чего он хотел добиться подобными словами и кому из нас напомнить все это - мне, никогда и не забывавшей о том, на что пошла, или все же себе самому?

Проигнорировав его реплику, я спросила еще раз:

- Так ты будешь ужинать?

- Я уже ел.

- Хорошо, - равнодушно пожала я плечами и, отвернувшись, принялась накладывать горячее только себе самой. После чего, с достоинством заняв свое место за столом, приступила к ужину.

Однако Назаров и не думал уходить. Отодвинув соседний стул, устроился рядом и стал наблюдать за мной со смесью насмешки и любопытства.

Я не знала, что он хотел во мне рассмотреть. Сравнивал ли со своей любовницей? Со всеми прочими, кто был до меня? Плевать. Мысли Ратмира Назарова меня не касались.

Спокойно закончив ужин, я медленно промокнула губы салфеткой и, грациозно встав со своего места, сказала:

- Если ты закончил любоваться тем, как я ем, то позволь откланяться. Доброй ночи.

То, что Лика изменила его отношение к ней, было очевидным. Рат предпочитал думать, что это просто любопытство. Едва заметное, проснувшееся так некстати. Скажем, как к забавному зверьку, запертому в клетке. За ним можно было наблюдать. Можно было уменьшить свободное пространство и загнать в угол. А можно было выпустить, чтобы поймать и запереть снова, только на этот раз - в невыносимых условиях.   

Но было что-то еще, чему пока Назаров не мог дать четкого определения. И пока у него получалось от этого абстрагироваться, но Ратмир уже знал - рано или поздно ему придется крепко пораздумать над этими новыми обстоятельствами.