Глядя из-под поднятого забрала на свирепые немытые рожи на обочине грязной дороги, Брейн только улыбался – такими настоящими и непритворными выглядели эти побитые жизнью люди в потертой одежде.

Иногда кто-то из них швырял в КТМ бутылкой, и Брейн снова улыбался, сравнивая стук бутылки с грохотом кумулятивной гранаты с предвзрывателем, коварной штуки, сделанной для того, чтобы многослойная броня не сработала и пропустила внутрь пиропластический поток наногазовой взрывчатки объемного действия.

Пока он только рассуждал на эту тему, ведь на его памяти такой заряд КТМ не дырявил, а когда дырявил, десанта внутри не оказывалось – он выгорал без возможности провести анализ ДНК.

Почему до сих пор чудо-граната не встречалась Брейну? Он не раз думал об этом. Брейн верил в личную удачу, однако не считал ее совсем безразмерной, потому и отправлял отказы на все письменные приглашения в шабашники.

Своим сослуживцам он об этом не сообщал и часто среди ночи заходил в свой почтовый аккаунт, чтобы избавить от предположений «Извините, не интересует. Всех вам благ».

Закончились трущобы и потянулись грунтовки – глубокие колеи, проложенные в болотистой почве. Где-то виднелись следы борьбы за обессилевшие авто – развороченная земля, срезанные ветки и стволы молодых деревьев. Вскоре исчезли всякие следы, лишь пара наполовину утонувших остовов со снятыми стеклами.

КТМ начал просаживаться, как корабль на волнах, но движения не замедлил, он был слишком хорош, чтобы пасовать перед бездорожьем. КТМ умел многое и был рассчитан на куда большие трудности.

Неожиданно броневик сбросил ход и пошел направо, подпрыгивая на пересечении накатанных колей. Мелькнула мачта радиосвязи, грубый бетон литых бронеколпаков – отделение прибыло к порту «Салема», куда доставляли по воздуху пассажиров и оборудование, чтобы дальше отправить их по земле.

Подпрыгнув в очередной раз, КТМ выбрался на бетон портового отстойника, где происходили всякого рода загрузки-перегрузки.

– Приехали, команда! – прокомментировал водитель Франтишек и включил привод двери, выпуская лейтенанта.

– Оставь пушку-то, чего таскаться будешь, – сказал ему Леон.

– По инструкции не положено, – буркнул Мози, исчезая в проеме со своим «сквоттером». Дверь сейчас же закрылась – Франтишек тоже действовал согласно инструкции.

– Он прав, – кивнул Брейн. – Среди пассажиров попадаются разные скандальные чины, могут телегу накатать, и это влетит в большой штраф.

– Эй, среди пассажиров есть ничего себе особы, – подал голос Леон, и все сразу заскребли крагами по забралам, чтобы лучше видеть через узкие иллюминаторы.

– А мне отсюда лучше видно! – похвастался штурман, поднявший кресло в пушечную башню.

– Ну и как там? – спросил Леон.

– Парочка козочек имеется. Одна рыженькая, бодренькая, но в очках.

– Значит, умная, – вздохнул Леон.

– А чего ты хотел, это ж спецы. Туда дураков не берут, – заметил Ольсен.

– Дураков только к нам подгребают, – ехидно заметил Ляминен.

– Все, ваш лейтенант возвращается! – сообщил штурман. Франтишек включил привод двери, и броневик слегка качнулся, когда Мози шагнул на ступеньку. Дверь закрылась, и сразу запустился двигатель.

– Ну что, идем на маршрут? – уточнил Франтишек. В ближайшие пару часов им предстояло ехать по вполне благополучной местности и только потом, в долине, выбирать дорогу по своему усмотрению.

– Да, теперь можно расслабиться на какое-то время.

– Сколько пассажиров? – спросил Брейн.

– Девятнадцать человек в двух «кассиопеях». Водители опытные, не первый год работают.

– А платформа?

– Платформа автоматическая.

– Сорокотонка?

Мози вздохнул.

– К сожалению, шестьдесят пять.

– Да ё-моё! – воскликнул Франтишек, только начинавший успокаиваться. – Автомат, да еще тяжелый! У него же ограничение скорости! Он будет на хвосте болтаться, и ни туда ни сюда!

– Да ладно тебе орать, – одернул его штурман Юган. – Может, мы еще по чистому пройдем и сразу на буровую – пиво пить.

– Ага! Скажи еще, с девками-пассажирками!

– Прижмет – сбросим их и уйдем.

– Как же! У этого тяжа небось приоритет высшей категории! Лейтенант, проясни!..

– На дорогу смотрите! – в свою очередь заорал Мози.

Примерно с минуту ехали в полной тишине. Слышно было, как жужжат электрические приводы и порыкивает дизель на низких оборотах.

– Приоритет платформы – высший, – сообщил лейтенант, и все приняли это к сведению без единой реплики. Это была плохая новость, и она означала, что в случае нападения за это оборудование нужно драться, как за живых людей, и тянуть за собой машину, управляемую компьютером, которую нельзя заставить пустить приводы вразнос, чтобы вырваться из засады.

Компьютер был умен и рационален, и он понимал, что деньги компании нужно беречь, поэтому никаких сверхкритических режимом, ведь это увеличивало расход топлива и значительно сокращало ресурс. А потому – оптимальный режим и лишь иногда форсажные нагрузки. Но очень редко и недолго, например при попадании в глубокую яму.

В корме КТМ находился запас еды, воды и узкая ниша с пластиковой дверцей, которую на флотский манер называли гальюном. Однако в рейсе ею не пользовались, поскольку в состоянии боевой готовности у солдат была совсем другая физиология.

На регламентированном участке бойцы дремали, слушали музыку и старались не перегружать себя посторонними мыслями. Дорога была отменной, асфальт сменялся укатанной грунтовкой, потом снова начинался асфальт, провоцируя конвой на большую скорость.

Пару раз Мози запрашивал диспетчерский пункт района, чтобы напомнить о себе. Там отвечали дежурно: конвой «два-восемнадцать», мы вас видим. И на этом – все.

Когда безопасная зона закончилась, колонна выполнила маневр «тещин язык», обходя бетонные плиты, игравшие роль замедлителя перед блокпостом. Но и за этой границей они какое-то время ехали мимо частных домов с садами и клумбами, а затем, накренившись, КТМ скатился вправо, сразу погрузившись в высокий кустарник с мелкими фиолетовыми цветами.

В воздух взвились тысячи насекомых, из-под колес бросились прочь ящерицы, грызуны и змеи, которым броневик спутал все планы.

Проехав еще пару сотен метров, КТМ врезался в стену зарослей, и по броне застучали куски ломких лиан.

– Как дела, Франтишек? – спросил лейтенант.

– Еду по компасу, блин, – ответил тот, глядя на молотившую по лобовому бронекварцу бурую стену. Заросли в здешних местах были не просто густыми, а практически непроходимыми, если под рукой не было виброножа или простого мачете. Густота подлеска компенсировалась хрупкостью молодых побегов, которые были перекачены сыростью и почти что взрывались от любого прикосновения.