– Может, она другой язык учит? – продолжала расспрашивать меня Маргарита. Я отрицательно покачала головой.

– Нет, точно английский, – заявила я. – И в прошлую среду уроков не было!

– Скорее всего, дочка вашей знакомой либо прогуливает уроки у другого преподавателя, либо просто ошиблась аудиторией, – заключила учительница. – В прошлую среду урок был, это я вам точно говорю, ведь я его вела. В обеденный перерыв я тоже в центре нахожусь, никуда не отлучаюсь, поэтому то, что вы рассказываете, либо ошибка, либо ложь. Поспрашивайте эту Олю, к какому она преподавателю ходит, вполне вероятно, девочка что-то напутала.

– А Веру Виноградову вы знаете? – в лоб спросила я, внимательно вглядываясь в лицо собеседницы, надеясь, что та хотя бы одним движением выдаст, что знакома с моей несчастной клиенткой. Но то ли Маргарита была великолепной актрисой, то ли и правда непричастна к афере, однако ни ее голос, ни мимика ни о чем не говорили.

– Такой ученицы у меня нет, – покачала она головой. – Ни в группе английского языка, ни в других. Она что, тоже приходила в среду, когда якобы занятий не было?

– Нет, в среду она не приходила, – покачала я головой. – Просто тоже рассказывала про ваш языковой центр, хвалила преподавателей.

– Значит, она учит какой-то другой язык, – сделала вывод Маргарита. – Ну что вы решили? Будете записываться в группу по средам? Насчет оплаты занятий вам известно?

– Да, я знаю, – кивнула я. – Давайте я подумаю, потом вам сообщу.

– Оплата производится за весь семестр, – пояснила преподавательница. – Сейчас конец первого семестра, начинать обучение лучше с нового года. У нас новый семестр начинается с двадцать шестого января, заканчивается двадцать седьмого июля. Первый гораздо короче, он разговорный, а грамматические нормы мы изучаем со второго, это во всех группах. Если с разговорным языком у вас все в порядке, думаю, вам лучше начинать занятия с нового года. Оплата производится с семнадцатого по двадцать седьмого января, вы можете заплатить наличными или перевести на карту. Номер нашего менеджера вы знаете?

– Нет, дайте, пожалуйста, – попросила я. Маргарита продиктовала мне цифры, я старательно забила их в память телефона.

– И еще раз уточните у дочери вашей подруги, куда она приходила в среду! – строгим голосом попросила молодая учительница. – Я точно помню, что в группе с четырех до шести отсутствовал только Винников Андрей, но у него справка по болезни. Все остальные дети не пропускают уроки, родители за этим строго следят. У нас высококвалифицированные преподаватели и очень хорошая организация, поэтому мы стараемся сделать так, чтобы наши ученики были довольны. Поэтому такого, чтоб урока не было, попросту не случается, к тому же мы подбираем для учеников школ максимально удобное для них расписание. Те, кто учатся во вторую смену, занимаются по утрам, с восьми часов.

– Хорошо, я уточню, – пообещала я. Похоже, у Маргариты Костиной имеется алиби: я посмотрела в журнал посещаемости – в ту среду, когда Вера встречалась с риелтором, и правда была почти вся группа. Что сделаешь, первый блин комом – Маргарита номер один к махинациям с жильем не причастна.

Я поблагодарила преподавательницу за информацию и пообещала подумать по поводу занятий. Она вежливо, но сухо попрощалась со мной, и я покинула аудиторию.

* * *

Маргарите номер два было сорок три года и, согласно интернет-базе, до две тысячи пятнадцатого года она работала поваром-кондитером в кафе «Березка», находящемся в центре Тарасова. Правда, чем Маргарита занималась последние три года, было неизвестно, и я включила ее в список подозреваемых. Точнее, она и оставалась моим единственным подозреваемым, так как первая Маргарита оказалась совершенно не причастна к делу Веры Виноградовой.

Визит к Маргарите номер два я решила нанести сразу после языкового центра, хотя, когда я покинула «Лингву», было почти восемь вечера. Конечно, в такое время гостей обычно не принимают, но я частенько пренебрегаю правилами этикета, особенно когда увлекусь очередным расследованием. Откладывать до завтрашнего дня посещение второй Маргариты мне не хотелось, к тому же днем женщина могла быть не дома – мало ли какие дела появляются у сорокатрехлетнего повара-кондитера. А может, она попросту сменила заведение общепита и работает неофициально? Хотя вряд ли, в базе должно указываться, где трудится человек, если он работает по трудовой книжке. Видимо, Маргарита попросту переквалифицировалась в кого-то еще, она вполне может быть фрилансером и зарабатывать на хлеб насущный, не выходя из дома. Прежде чем ехать по указанному адресу, я позвонила по телефону, однако трубку никто не взял. Восемь вечера – рановато для сна, может, телефон женщина забыла в другой комнате, а сейчас, к примеру, ужинает на кухне?

Так и не дозвонившись до второй Маргариты, я поехала по адресу, указанному в базе интернета. Бывшая повар-кондитер проживала на Автомобильной улице, которая располагалась неподалеку от Центрального проспекта. Заторов уже в это время не было, поэтому я добралась быстро и уже через десять минут припарковала свою машину возле высокого десятиэтажного дома под номером двадцать семь.

Если верить моим источникам, Маргарита Костина проживала на пятом этаже, в пятьдесят девятой квартире. Я набрала номер на домофоне, мне сразу открыли. Странно, не поинтересовались, кто это – стало быть, Маргарита кого-то ждет? Может, муж или дочь ушли в магазин, вот женщина и открывает дверь без вопросов. Да и если подумать, кто вздумает приходить в гости на ночь глядя?

Я поднялась в лифте на пятый этаж, подошла к открытой двери, на пороге которой стояла бледная испуганная девушка лет восемнадцати. Потертые джинсы, растянутая футболка, взлохмаченные волосы – то ли она не обращает внимания на свой внешний вид, то ли у нынешней молодежи мода такая, но что-то подсказывало мне, что дело в другом. И я не ошиблась в своих предположениях.

– Вы одна дежурите? – сразу спросила она меня. Я поняла, что девушка ожидает кого-то другого, и покачала головой:

– Нет, вы, вероятно, меня с кем-то путаете. Я хотела поговорить с Маргаритой Костиной, она ведь здесь проживает? Мне правильно сказали? Я звонила, но трубку не брали…

– Да, мы с мамой тут живем, – кивнула моя собеседница все так же взволнованно. – Только… только боюсь, вы поговорить с ней не сможете. Я думала, это «Скорая помощь» приехала, я минут двадцать назад вызывала.

– Что-то случилось с вашей мамой? – уточнила я. Девушка кивнула.

– Сразу видно, что вы ничего не знаете… – проговорила она обреченным голосом. – Я теперь каждый день «Скорую» вызываю, раньше приступы реже были. А теперь вот каждый день, в больницу ее не кладут, отказываются. А я не знаю, что мне делать и как помочь. Сильнодействующие обезболивающие на дом не выдают, а «Скорая» приезжает не часто…

Теперь я явственно расслышала, что из глубины квартиры доносятся мучительные стоны. Похоже, Маргарита Костина страдает каким-то тяжелым заболеванием. Ничего на ум, кроме раковой опухоли, мне не пришло.