В выходные работы больше, в уик-энд клуб не закрывался до утра, по будням походил на обычный бар.

В этот день посетителей было необычайно много, так что Анубис едва успевал отдавать заказы и следить, чтобы посуда оставалась чистой, алкоголь не заканчивался, а посетители не скучали за пустыми бокалами.

Иногда он и здесь ощущал себя проводником. Для живых.

Они видели отражение мягкого неона в пузатых бутылках и истёртую барную стойку. Для Анубиса изнутри открывался стол и маленькие полочки, раковина и закатанное в ламинированную плёнку меню, криво прилепленное скотчем и отрывающееся с одного края.

Боги любили приходить в его смену, потому что Анубис знал, кто они. И доставал другие запасы, которые притаились за дверцами шкафчиков: те напитки, которые могли действовать и на богов. Настойки на водах Стикса и южноамериканских кактусах.

Когда выдался свободный момент, Анубис сполоснул руки и краем глаза заметил нового посетителя. Он привычно улыбнулся и направился туда. Его улыбка не дрогнула, когда он понял, что это Луиза.

В чёрной одежде, с длинными тёмными волосами и губами цвета перезрелых ягод:

– Привет. Можно обычный кофе?

– Какой?

– На твой вкус.

Анубис растерялся, впервые за вечер. С Луизой он и так уже сделал слишком много «на свой вкус». Но руки привычно засыпали зёрна, нажимали кнопки.

Луиза покрутила поданную чашку в руках, так и не отпив ни глотка.

– Отец рассказал, что ты здесь.

Гадес. Последнее время Луиза почти постоянно оставалась в Подземном мире, Анубис старался не лезть к ней без необходимости. На самом деле, её звали Макария, богиня блаженной смерти. Она предпочитала Луизу.

Большую часть времени она жила с людьми. Плод не любви, а короткой связи жрицы из Средневековья – она молилась своим богам, а ответил ей Гадес.

Макария не была богиней в полном смысле, как остальные. Её тело не старело и регенерировало как божественное… но после его смерти она и сама умрёт, как обычный человек, а не вернётся подобно богам.

– Как твой брат? – спросила Луиза.

– Нормально. Умирает.

В этом и проблема. Смертные переходят в загробное царство, которое им ближе. Существа, подобные Макарии, тоже могут выбирать, у них душа, как у людей.

Человеческие души не умирают. Божественные сущности исчезают навсегда.

– А ты как?

Она неопределённо пожала плечами.

– Тебя давно не было видно, – продолжил Анубис.

– В Подземном мире мне оказалось… удобнее. Когда заканчивается твой рабочий день?

– В полночь. Потом ещё час привести бар в порядок.

– Я подожду.

Анубис кивнул. Они пробовали поговорить после всего, что произошло, но выходило не очень. Может, на этот раз получится лучше.

К ночи людей стало меньше, они расходились, чтобы выспаться перед рабочим днём. Боги оставались дольше, но бар закрывался, так что они перемещались в ВИП-зону со столиками. Луиза тихо исчезла, и Анубис убрал так и не тронутую чашку с кофе. Он прибирался за стойкой, но так рассеянно, что Джилл, закрывавшая кассу и пересчитывающая выручку, погнала его.

Уходить Анубис не торопился. Он сделал себе кофе, щедро сыпанув корицы. Устроился на стуле рядом со стеной бутылок. Терпко-вяжущая пряность оседала на языке, пока Анубис думал, смотря на опустевшую барную стойку.

– Тебя вроде девушка ждёт? – спросила Джилл.

– Что? А, да.

– Ты не особо торопишься.

– Не знаю, что ей сказать. Я… напортачил.

Хмыкнув, Джилл вернулась к протиранию барной стойки. Бросив:

– Ты ей изменил?

– Эээ… нет. Вовсе нет.

– Сделал что-то не то?

– Можно и так сказать.

– Помиритесь. Или расстанетесь. Я в твоём возрасте тоже заморачивалась.

Джилл было чуть больше тридцати, Анубис не знал точно. И предпочёл промолчать.

– Давай уже, иди! – Джилл замахнулась на него тряпкой. – Нечего тут прятаться.

Выйдя в осеннюю ночь, Анубис поёжился и застегнул куртку под самое горло. Когда от стены отделилась тень, он невольно вздрогнул – но это была всего лишь Луиза. В огнях вывесок и фонарей она представала призраком: бледная кожа и тёмные волосы, небрежно распахнутая куртка цвета запёкшейся крови. Лицо без особого выражения. Взгляд Луизы соскальзывал, отражал электрический свет, но сам мало что выражал. Хорошо хоть, глаза снова обычные, а не чернильная мгла.

Конечно, напомнил себе Анубис. Всё так, потому что она умерла.

Тогда Кронос достал её, убил тело, отправив душу в один из загробных миров… Анубис не смог отпустить и позвал обратно. Использовал все способности проводника и вернул, пока не начались необратимые процессы в умершем мозге.

Это походило на клиническую смерть. Но Анубис прекрасно понимал, что вернуть не может ни один бог, он позвал ка Луизы, часть её души. И теперь она здесь, но не совсем. Вернувшаяся, но не до конца. Не мёртвая и не живая толком.

Анубис не врал сам себе. Он не позвал. Он заставил её душу вернуться.

– Я без мотоцикла, – сказал Анубис.

– Жаль. Прогуляемся.

– Куда?

– К тебе.

Идти было прилично, Анубис устал после рабочей смены на ногах, но не возражал.

Бо́льшую часть пути они проделали в молчании. Луизу окутывал холодный электрический свет, к Анубису льнули тени. Мертвецы клубились вокруг них обоих.

– Я давно не гуляла, – наконец сказала Луиза.

Они стояли у дороги, и она смотрела на лужу, в которой отражался светофор и огни.

– Почему?

– Я не совсем принадлежу этому миру. Больше не принадлежу.

Человечек замигал зелёным, и Луиза двинулась вместе с толпой, Анубис ещё пару мгновений смотрел ей в спину, потом поспешил следом.

В воздухе витала осенняя морось, оседала на волосах и одежде. Пропитывала пространство лифта, пока они поднимались.

В квартире Сета горьковато пахло полынным дымом, значит, Нефтида точно дома и жгла какие-то травы. С кухни раздавались приглушённые голоса, но Анубис не вслушивался. Амон пока остался здесь, Гор тоже часто заходил. Отдельная гостевая комната пустовала, чтобы хранить Врата в Подземный мир, через которые проходили Гадес и Персефона.

Через них наверняка днём пришла Луиза. И уйдёт обратно?

За тысячи лет Сет и Нефтида сменили множество домов, хотя чем-то они неуловимо походили друг на друга, будь это глинобитное строение, заносимое песками пустыни, или викторианская гостиная, полная тяжёлых тканей, с кричащим попугаем в золочёной клетке.

Везде и всегда они оставляли одну комнату пустой – для Анубиса. Поэтому, когда Осирис отпускал его из царства мертвецов, он знал, что может прийти. Чаще всего так и делал.

Комнату он предпочёл небольшую: окно напротив двери, прямо под ним широкая кровать. Уютная спальня с плакатами и кактусом на подоконнике, который не засох благодаря усилиям Нефтиды.

По сторонам от кровати стояли высокие