много работаю, мало сплю, ненавижу светские рауты и очень ценю свободу. Тебе придется частенько проводить время в одиночестве. Одумайся, пока не поздно, и выбери другого.

Если Дарнелл хотел остудить мой пыл, то у него это получилось.

– Даже с этими вопиющими недостатками ты все еще устраиваешь меня больше, чем остальные тридцать три кандидата из списка. Так что, мой дорогой опекун, тебе не удалось меня отговорить. Отложи свадьбу или… выбирай обручальные браслеты.

На этом я подобрала книгу. Магия рассеялась. Остался расчет и предстоящая вынужденная свадьба. Уже около дверей я обернулась, чтобы добавить:

– Не волнуйся, Дарнелл, если мы все же поженимся, клятвенно обещаю не отрывать тебя от важных дел. Я найду чем заняться, и твоя свобода ни капельки не пострадает.

Нарочито тихо прикрыв за собой дверь, я оставила лорда Рейнхарта одного. Он ни капельки не изменился, и я злилась прежде всего на себя за глупые ожидания. Будто узнав меня получше, поцеловав, в конце концов, Дарнелл вдруг осозна́ет свои чувства и изменится. А ведь я не раз слышала от воспитательниц в пансионе, что мужчины не меняются!

Желание работать над книгой сошло на нет. Пропал настрой. И в обнимку с «Ядами насущными» я упала на кровать. Что ж, если любви мне от Дарнелла не видать, я хотя бы смогу писать романы.

Хотелось предаться унынию, но вдруг в подсознании мелькнула надежда. Я резко поднялась. Столько раз в своей книге я описывала, как герои проходят трудности, но не предают свои чувства? Множество. А сама спасовала при первой же неудаче. Я ведь нравлюсь Дарнеллу. Иначе он не стал бы меня целовать! Да и мои чувства к нему явно не прошли. Чего же мне стоит попытаться выйти замуж не только по расчету, но и по любви?

Я принялась мерить шагами комнату. Во всех прочитанных мною романах пособия по завоеванию свободолюбивого холостяка не наблюдалось. Обычно главный герой под натиском чувств падал к очаровательным ножкам без каких-либо ухищрений девы. Увы, подобного с Дарнеллом не произошло.

Мне срочно требовался совет опытной в любовных вопросах дамы. Из знакомых на ум приходила леди Маргарет, но она пребывала в отъезде. Имелась также Табета, но старая дева вряд ли разбиралась в сердечных делах.

Ответ пришел откуда не ждали. Я заметила около камина газету Эймирсталя. Еще в пансионе я с нетерпением ждала свежего выпуска, чтобы поскорее прочитать колонку с советами идеальной аристократки Илоны. Так почему бы не попросить помощи у нее? Уж она точно поможет мне в два счета разделаться с Дарнеллом. Я перевела взгляд на томик «Ядов насущных» и мысленно себя поправила: «Разобраться, а не разделаться».

Так письмо было написано и утром тайно отправлено в редакцию газеты. Ответ от Илоны пришел быстро. Уже через день в новом выпуске я читала совет идеальной аристократки: она предлагала пробудить в опекуне ревность и желание. С последним легко мог справиться красивый наряд. Благо личная портниха королевы обещала совершить чудо. А вот как быть с ревностью, я не знала. Возможно, на балу стоит обратить внимание на одного из кандидатов-лордов, но разве не этого от меня хотел Дарнелл?

Я отложила газету в сторону. Учитывая, что после случая в библиотеке он делал вид, будто ничего не произошло, не удивлюсь, если лорд Рейнхарт сам еще не разобрался в своих желаниях.

– Можно? – спросила Табета.

Я кивнула. Зашелестели страницы.

– Ох, кто-то разрушил Башню Забвения, – сообщила гномка.

– Жаль, она была самым высоким зданием в Эймирстале, и с нее открывался красивый вид, – вздохнула я.

– А еще там устраивали тайные свидания, – вздохнула Табета, откладывая в сторону газету.

Я удивленно на нее посмотрела. Интересно, откуда старая дева из Дэришфорта знает такие подробности?

Глава 4

Дарнелл

Дарнелл сам себя не узнавал. Пропал сон, испортился аппетит, и работа отошла на второй план. Последнее за лордом Рейнхартом наблюдалось впервые. Он успокаивал себя тем, что причина в заботе о малышке Лив, но… Во-первых, Лив была уже не малышка. Это он еще на оглашении завещания Ричарда заметил. Во-вторых, от мысли, что на очередном балу ее снова будут пожирать глазами всякие проходимцы, у Дарнелла непроизвольно сжимались кулаки.

Иногда бессонными ночами ему казалось разумным заявиться во дворец и высказать королю Карлу Фердинану все, что он думает по поводу необходимости срочно выдать замуж Оливию. Утром Дарнелл отказывался от этой безумной затеи, но внутренний протест не проходил.

И вот поцелуй… О чем он думал? Вопрос был риторический. В тот момент Дарнелл думал только о губах Оливии. После ему ничего не оставалось, как признать, что чувства к подопечной испытывает далеко не дружеские.

Вздохнув, Дарнелл отложил отчет из мифриловой шахты. Сосредоточиться на цифрах не получалось, так что он решил немного отдохнуть и подышать свежим воздухом.

Внутренний сад поместья Рейнхарт преобразился в теплых закатных лучах солнца. Цвели любимые розы леди Маргарет. В воздухе витал приятный аромат лаванды. Дарнелл дошел до маленькой мраморной беседки и заметил, что кто-то оставил на скамейке плед. Поблизости никого не было. Дарнелл пожал плечами и хотел пойти дальше, но легкий ветерок зашелестел страницами. Только тогда лорд Рейнхарт заметил, что рядом с пледом лежат исписанные чернилами листы бумаги. Он зашел в беседку, чтобы собрать их и отнести в дом. Все же вечереет. Скоро похолодает и воздух станет влажным. Так и записи можно испортить.

Дарнелл взял рукопись и хотел уже уйти, но взгляд зацепился за слова «влажные губы прошлись по щеке леди Виолы, и по телу прекрасной девы прокатилась приятная дрожь…»

Лорд Рейнхарт перечитал эти строки еще раз. Вдруг он что-то не так понял? Дарнелл опустился на скамейку.

«– Ах, сэр Дарнелиус, нас увидит мой жених, – слабо всхлипнула леди Виола.

Все ее естество молило о продолжении ласки, но голос разума не утихал. Он говорил ей, что все происходящее с ними неправильно. Судьба распорядилась иначе. Им не быть вместе. И продлевать столь сладкую муку нельзя. Слишком велик соблазн раствориться в ней и сгореть…»

Дарнелл сглотнул. Прочитал еще несколько предложений и, к своему собственному стыду, был вынужден закинуть ногу на ногу, чтобы скрыть… смущение. В конце концов он отложил рукопись. О подобной литературе он слышал ранее. Ее шепотом называли дамскими романами и читали тайком, но… Рукопись? Неужели в поместье Рейнхартов завелся писатель? Дарнелл усмехнулся. Он никогда бы не подумал, что леди Табета Хловис столь творческая личность. Впрочем, чем еще заниматься старой деве, если не писать любовные романы?

Его