Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заснул он лишь под утро, когда уже собирался покинуть номер, чтобы пару часов погулять по утреннему побережью и привести себя в порядок перед новой встречей с ней. Вернее, забылся и тут же выдернул себя из бессмысленных сновидений. Сквозь занавеску на окнах, однако, уже вовсю пробивался свет, а его электронные часы высвечивали начало десятого.
И вот, позабыв обо всех условностях и правилах приличия, он мчался к ее корпусу, к ее дверям, к ней.
Прорвавшись сквозь толпу отдыхающих на входе, заслужив своей настойчивостью и внешним видом букет неодобрительных замечаний и колкостей, он ринулся к лестнице. По ней он взлетел на второй этаж и оказался в просторном и пустынном коридоре. Осмотревшись по сторонам в поисках горничной и не увидев ее, он направился влево от лестницы, торопливо поглядывая на дверные таблички. 209, 211… Нужна четная сторона. 212… 214… Ее номер действительно был последним в коридоре, рядом с дверью располагалось огромное окно, сквозь которое внутрь пытались заглянуть кроны туй и еще каких-то неизвестных ему деревьев. Всем им словно было любопытно, что же он увидит, подойдя к цифре 216.
Дверь в номер была открыта настежь. Табличка на месте, никакой ошибки не было. Это был ее номер. Но еще раньше, чем заглянуть туда, он почувствовал, что ее в этом номере не окажется.
Внутри он увидел горничную, проворно менявшую постельное белье. Заметив его, невысокая женщина средних лет в фирменном халате с бэйджем приветливо улыбнулась.
— Доброе утро, — хрипло выдавил из себя он.
— Здравствуйте, — тут же откликнулся мелодичный исполнительный голос.
— Я ищу хозяйку этого номера. Вчера мы с ней договорились… — начал он, подбирая слова.
— Вы — Максим, верно? — неожиданно спросила горничная.
— Да, — растерянно подтвердил он.
— Марина говорила о вас, — сказала женщина, демонстрируя белоснежную улыбку.
— Очень приятно, но… — снова начал он предложение и снова не смог закончить, видя, как лицо горничной принимает участливое выражение.
— К сожалению, она уехала рано утром. Расплатилась и покинула номер. Просила меня извиниться перед вами, — послышался слегка сочувствующий голос.
— Уехала? — переспросил он, чувствуя, как его сердце, набравшее бешеный ритм, внезапно остановилось.
Больше ему было нечего сказать. Она исчезла так же неожиданно, как и появилась, и он понял, что не знает ни ее телефона, ни адреса, ни даже фамилии. Он мог бы попробовать все это выяснить, но факт заключался в том, что она уехала. И если не разыскала его, значит и не искала новой встречи с ним.
— Спасибо, — пробормотал он и медленно пошел к выходу.
— Подождите минутку! — окликнула его горничная.
Он остановился.
— Она оставила вам записку, спросите у администратора, — сказала женщина за его спиной.
Тут он обернулся и пристально посмотрел на нее.
— Вы говорили с ней? Она сказала, почему уехала? Как она выглядела? Куда направилась? — его губы озвучивали один вопрос за другим, в то время как глаза словно искали надежду в образе этой седеющей участливой женщины со шваброй и мокрой тряпкой в руках.
Но та лишь чуть растерянно качала головой.
— Мы почти не общались с ней. Обслуживание, кухня, условия проживания — ее все устраивало. Она за все поблагодарила и меня, и администратора. Но сослалась на дела, на желание поменять обстановку. И несколько раз напомнила о вас. Мне показалось, что она сожалеет о своем поступке, но не уехать не может, — задумчиво проговорила женщина.
Что-то материнское промелькнуло в ее взгляде, когда она снова посмотрела на него.
— Я уверена, что вы еще встретитесь, — вдруг сказала она. — Вы чем-то сильно на нее похожи.
Смутившись от необязательной фразы, она отступила к номеру, надела тряпку на швабру и бросила на него кроткий взгляд.
— Записка у администратора, — напомнила она и, коротко попрощавшись, скрылась в дверях.
Администратор, молодая женщина с живыми карими глазами и местным темно-коричневым загаром, с готовностью передала ему сложенный вчетверо листок бумаги. Он не придал значения любопытству в ее взгляде, важнее для него было то, что он держал в руках. Несколько секунд он медлил, словно пытаясь представить себе то, что прочтет. Наконец он развернул листок с надписью "Для Максима". Эта надпись, видимо, принадлежала руке администратора, потому что текст записки был написан совсем по-другому. На белизне бумаги крупным аккуратным почерком было выведено: "Спасибо, милый Максим. Ты оживил и вдохновил меня. Вернул надежду. Веру в себя. И именно благодаря тебе…
— …мне удалось сделать свое настоящее запоминающимся, — вдруг произнесла она.
Серёня удивленно посмотрел на нее и тут же удивился еще больше, заметив на ее лице теплую лучезарную улыбку. Она умеет так улыбаться? Почему-то ему ни разу не доставалось от нее подобных знаков внимания. А кому досталось, интересно знать? Он попробовал проследить ее взгляд, но в этот момент она повернула голову к нему и выжидающе посмотрела прямо в глаза. От этого взгляда ему вдруг стало не по себе. Нет, что-то не так с этой телкой, надо бы поскорее высадить ее из тачки и подыскать другую.
— Мы долго будем торчать на этом дурацком перекрестке? — послышался капризный голос Лены. — Возможно, ты решил простоять здесь до завтра? Но я предпочитаю встретить завтрашний день в тепле и в хотя бы минимальном комфорте.
— Никто не знает, что случится завтра, — не задумываясь, бросил он ей, и вдруг почувствовал, как радостная улыбка меняет его лицо, и как с очередным порывом колючего ветра уносятся все его дурные мысли и невзгоды.
Он взглянул на недоумевающую Лену, затем посмотрел перед собой. Прямо напротив него в спустившихся на осенний город сумерках горел зеленый сигнал светофора.
Декабрь 2003 — август 2004