– Эй, мой мальчик. Почему бы тебе не открыть дверь и не поговорить со мной?

– Уходите, сержант Траск. За это вы можете попасть под трибунал.

– В Вашингтоне возможно, но здесь для солдат нет женщин. Мы должны довольствоваться тем, что имеем.

– Я позабочусь, чтобы вы попали под суд.

– Ладно, лейтенант. У вас нет оснований Так говорить. Я просто предлагаю побеседовать. По-дружески. Познакомиться поближе. Впустите меня. – Он сильнее нажал на дверь. Стул, заскрипев, отодвинулся еще на дюйм. Надолго его не хватит.

– Хотите получить пулю в живот, сержант? Отправляйтесь в свою комнату. Оставьте меня в покое.

Траск усмехнулся.

– Слушай, сынок, этим ты меня не запугаешь. Ты в меня не выстрелишь. У тебя духу не хватит.

– Если вы, сержант, сдвинете стул хоть на дюйм, я пристрелю вас на месте. От вас останется только мокрое пятно на стене. Если начнутся расспросы, я скажу, что принял вас за грабителя. А теперь убирайтесь ко всем чертям!

Дверь перестала скрипеть, но голос продолжал звучать:

– Ты делаешь себе же хуже, парень. Напрасно отказываешься. Тебе было бы хорошо. Мне неважно, кто что будет делать. Ну, мы бы просто повозились немного на кровати. Ну, как дети.

Миранда заставила себя говорить равнодушным и в то же время возмущенным тоном:

– Я не привык возиться с детьми. Отправляйтесь спать, сержант.

– Ты лишаешь себя удовольствия, сынок, – были его последние слова. Миранда слышала, что он оставил ее дверь в покое и ушел в соседнюю комнату. От мысли, что их разделяет лишь тонкая стена, она опять задрожала. Последующие сорок восемь часов представлялись ей бесконечными.

Она опустила голову на спинку кровати. Она так устала, к тому же в комнате было жарко и душно. Как ей хотелось оказаться сейчас рядом со Шривом. Она могла бы запереть дверь и свернуться калачиком рядом с ним. Тепло его тела убаюкало бы ее. Она спала спокойно только тогда, когда он был рядом.

В следующий миг глаза ее закрылись и пистолет выскользнул из ослабевших пальцев.

Узкая рука Траска просунулась в образовавшуюся щель двери и осторожно отодвинула стул. Он тихо скрипнул, но человек на кровати не пошевелился. Даже его дыхание не изменило свой ритм. Он мне сказал, что храпит, подумал Траск. Нет, такие нежные мальчики не храпят.

Лунный свет падал на темный силуэт лейтенанта на фоне белых простыней. Приоткрыв дверь пошире, Траск протиснулся внутрь и аккуратно закрыл ее за собой. Босиком на цыпочках он подошел к кровати. Лейтенант-молокосос спал мертвым сном. Нельзя посылать мальчика выполнять мужскую работу. Он мог бы рассказать сенатору пару историй о том, что бывает с теми, кто не умеет оставаться начеку.

Возле кровати Траск провел рукой у себя между ног. При одной мысли об молоденьком лейтенанте он почувствовал возбуждение. Все эти мальчишки сначала поднимают шум, но потом успокаиваются, стоит ему как следует приняться за дело.

Но едва он расстегнул свои форменные брюки, холодный металл ткнулся ему в бок.

– Ну-ка, застегивай штаны, сержант.

Он замер; его напрягшийся было член сразу же обмяк.

– Эй, послушай...

– Нет, это ты послушай. Я же сказал тебе, что сплю чутко. – Фигура на кровати поднялась на колени.

Траск усмехнулся, отметив, что зеленый лейтенант занял неустойчивое положение.

– Конечно, лейтенант. Мне не перехитрить такого умного парня, как ты.

С быстротой молнии сержант бросился вперед, его руки обхватили тонкую талию лейтенанта, и они оба повалились на кровать.

Только на мгновение сержант испугался, что лейтенант выстрелит, но этот юнец, вероятно, даже не зарядил пистолет.

– Тебе понравится, лейтенант, – прошипел он в самое ухо молодого офицера. – Ты никогда не... Что за черт! – Его лицо уткнулось в женскую грудь, прикрытую форменной рубашкой. Миранда не смогла заставить себя перебинтовать ее. – Ты не...

«Лейтенант» со всей силы ударил сержанта револьвером по голове. Удар пришелся прямо в висок, и тот без звука лишился сознания.

Несколько мгновений Миранда лежала неподвижно, тяжело дыша. Ее рука по-прежнему крепко сжимала револьвер. Когда она убедилась, что сержант не приходит в себя, она оттолкнула его и, уперевшись в него ногами и руками, спихнула на пол. Потом соскочила с кровати и зажгла лампу.

Он находился без сознания, но долго ли это будет продолжаться? А когда он очнется, будет ли он в состоянии вспомнить то, что произошло в этой комнате? Он ведь не был пьян. Значит, ее маскарад разоблачен. Теперь она не могла ждать поезда вместе с охранниками. Больной или здоровый, но Шрив должен бежать. Нужно действовать как можно быстрее. Она только молила Бога, чтобы ей удалось найти Аду и Джорджа.

Разорвав простыни, она связала Траску руки и ноги и сунула ему кляп в рот. Он по-прежнему не шевелился. Она на мгновение испугалась, что слишком сильно ударила его, потом вспомнила избитое лицо и тело Шрива. Любое увечье, которое она причинила сержанту, было недостаточным возмездием за все его зверства.

Подавив в себе желание пнуть бесчувственное тело посильнее, она захватила свою дорожную сумку, погасила лампу и на цыпочках вышла в коридор.

Не согласен я сегодня помирать[4]

Лежавший без сна Шрив услышал, как в замке повернулся ключ, и насторожился. Но когда дверь тихо отворилась, в тусклом свете коптящей лампы он увидел, что в комнату вошла Миранда. Она закрыла за собой дверь, и Шрив бросил испуганный взгляд на охранника, но его равномерный храп не прервался. Затаив дыхание, Шрив следил, как Миранда на цыпочках приблизилась к кровати. Их взгляды встретились. В знак молчания она приложила палец к губам.

Улыбнувшись, она наклонилась и коснулась губами его лба. Потом она вытащила второй ключ, и в доли секунды цепи были сняты с его рук и ног. Миранда осторожно отодвинула их в сторону, стараясь, чтобы они не звякнули. Шрив опустил босые ноги на пол.

Молодой охранник даже не успел пробудиться ото сна, как его руки оказались в наручниках, а во рту уже торчал кляп. Широко открыв глаза от удивления, он не оказал никакого сопротивления, когда «лейтенант» пристегнул цепь наручников к железным прутьям кровати.

Проверив цепь на прочность, Миранда тронула Шрива за руку.

– Ты сможешь двигаться?

Вместо ответа он тяжело поднялся, держась за спинку кровати. Постояв так с минуту, он отпустил ее.

– Думаю, что смогу. Миранда кивнула.

– Хорошо. Нам придется долго ехать верхом.