труб миноносца вырывались клочья дыма. Корабль держал заданный ход – 20 узлов, что на угольных миноносцах заставляло матросов машинной команды крутиться, как чертям. Вахта кочегаров на угольных миноносцах самая тяжелая, особенно когда требовалось резко увеличить или быстро уменьшить выработку пара – как говорили кочегары, «загрести жар в котле». Кочегары лопатами выгребали горящий уголь из топки парового котла на площадку перед ним. При этом жар от раскаленных углей жег их лица, пот заливал глаза, легкие обжигал раскаленный воздух. Работать в таких «адских» условиях – врагу не пожелаешь.

Ветер стал слабеть. Луна еще не зашла – на некотором расстоянии, видел мичман, море было по-прежнему озарено лунным светом.

Стоя на мостике идущего хорошим ходом миноносца, мичман Ярыгин вспомнил Ольгу. В душе Сергея теснилась радость любви к Ольге и теплилась надежда, что и он нравится ей. Как чудесно жить! Наверное, в этом и есть счастье.

Еще сияли звезды, но уже еле приметный розовый отсвет начал ложиться на волны… В конце ночи ветер утих, но волны были еще сильны. Светало… В открытом море белые буруны еще срывались с кончиков волн и размазывались среди них белой пеной. Солнечный свет вспыхнул в небе на востоке, над морем разлилась утренняя заря.

Мостик миноносца «Лейтенант Пущин» жил своей, только ему понятной жизнью: от сигнальщиков шли доклады, давались команды в машину, увеличить или уменьшить число оборотов винта, звучали звонки машинного телеграфа, рулевой репетовал курсы и перекладывал штурвал – эсминец находился в районе полигона минных (торпедных. – А. Л.) стрельб…

– Минный аппарат № 1 «Товсь!»

– Минный аппарат № 1 «Пли!»

Минный аппарат эсминца, развернутый в диаметральной плоскости корабля, с шумом выплюнул стальную сигару, и та медленно, словно нехотя шлепнулась в воду и, слегка погрузившись, взбивая за собой винтами пенный след, двинулась к цели.

Не дойдя до цели, торпеда утонула. На мостике офицеры зачертыхались!

Самодвижущаяся мина образца 1912 года наиболее совершенная из торпед, созданных в Австро-Венгрии на Фиумском заводе, производилась в Петербурге на заводе Лесснера и Обуховском заводе. Это была первая из торпед с «влажным перегревом», длиной 5,58 метра, диаметром 450 мм, общей массой 810 кг, из которых взрывчатого вещества – 100 кг. Торпеда имела три режима движения: дальность 2 км при скорости 43 узла, 5 км при 30 узлах и 6 км при 28 узлах. Торпеды были для своего времени технически сложным оружием и требовали отличной выучки минеров при приготовлении их к стрельбе.

Готовя следующую торпеду к стрельбе, мичман Ярыгин вспоминал своего наставника, преподавателя минного дела в Морском Корпусе генерал-майора Л.А. Гроссмана, вдалбливавшего гардемаринам на репетициях по минному делу, как производится изготовление торпеды к выстрелу. Сергей повторял про себя, как на экзамене: «запирающий клапан, стержень глубины, прибор расстояния, стопора на рулях и гребных винтах…» Вторая торпеда прошла под целью, это был успех.

По прибытии «Лейтенанта Пущина» в Севастополь, мичман С.Я. Ярыгин получил в арсенале Севастопольского порта новую торпеду. Минеры эсминца загрузили ее на борт с помощью кран-балки и установили в минные кранцы левого борта. Боевые части торпед хранились отдельно от корпуса в погребах, расположенных рядом с торпедными аппаратами, и подавались по элеваторам непосредственно перед заряжанием.

1 июля 1914 года эскадренный миноносец «Лейтенант Пущин» и его экипаж, после сдачи всех задач, приказом командующего флотом был выведен из вооруженного резерва.

На эскадренном миноносце «Лейтенант Пущин» начались корабельные будни… А через месяц – война!

Война!

В Севастополе, как и по всей стране, всеобщая мобилизация началась 18 июля 1914 года. Здесь, наверное, уместно напомнить, что к началу войны российское хозяйство достигло высшей точки своего расцвета. Заметно повысился общий уровень благосостояния. Потребление мяса и мясных продуктов, что является одним из важнейших показателей, возросло примерно в два раза. В городах страны среднедушевое потребление мяса составило 88 килограмм в год. Для сравнения, в то время в США в среднем – 72 килограмм. В столице Санкт-Петербурге эта цифра составляла 94 килограмм, в Вологде – 107, в Воронеже – 147 килограмм. Наш демографический рост был самым высоким в мире – 1,5% ежегодно. Зарплата наших рабочих уступала только американцам. Начиная с 1905 года ежегодно в стране открывалось около десяти тысяч школ. В Европе это называли «Русской весной» и «Русским чудом». Императорская Россия была на подъеме!

В 1913 году российский военный бюджет был самым большим в мире. Именно поэтому в одном из аналитических обзоров германской разведки говорилось, что Россия развивается рекордными темпами и к 1917 году «победить эту страну будет невозможно».

И вот война! 19 июля (1 августа – по новому стилю. – А.Л.) 1914 года после того, как Германия объявила войну России, началась Первая мировая война. Великая война, как ее называли тогда, стала войной новейших технологий и устрашающего нового вооружения. Войной на земле, в небе, на воде и под водой. Войной без благородства и романтики, войной на фронте и в тылу – тотальной войной. Через два дня Германия объявила войну Франции, а еще через день Великобритания объявила войну Германии, АвстроВенгрия – России, а Сербия – Германии. Сразу заполыхала вся Европа!

Возникает вопрос, почему лидеры Европейских держав не проявили сдержанности, какую они проявляли во время Боснийского (1908), Марокканского (1911) или Балканского (1912) кризисов? Почему державы буквально рвались в бой? Мотивы очевидны: Германия, мечтая уничтожить доминирование Британии на море и в мировой экономике, знала, что к 1917 году Россия завершит перевооружение, после чего победить ее будет практически невозможно, поэтому решила уничтожить опасного конкурента, рассчитывая на нейтралитет Англии; Франция, не смирившись с утратой Эльзаса и Лотарингии, аннексированных у нее Германией, понимала, что в случае разгрома России сама станет следующей жертвой Германии; Англия считала, что через несколько лет немцы будут иметь флот, равный британскому, следовательно, надо воевать сейчас, пока еще можно рассчитывать на союз с Россией и Францией. И только Россия, руководствуясь соображениями престижа, ввязалась в войну, бескорыстно помогая славянским братьям – сербам!

Николай II знал об этих коллизиях, несмотря на успокаивающие телеграммы своего родственника кайзера Вильгельма, что «его вынуждают вести войну», а сам он «чист перед Богом». Знал он и о том, что уже в первые годы правления Вильгельма II появился план «Серединной Европы», немецкого протектората, включавшего территории Малороссии и Новороссии. Второй рейх планировал, что «…эта задача должна была решаться за счет территории России».

После «миролюбивых» заявлений Вильгельма Николай II продолжать комедию не стал и начал всеобщую мобилизацию. По