– Болшой риба! Помощь, господа!

– Что это? – привстал Уваров, переменившись в лице.

Стоя спиной к озеру, гувернантка нелепо подпрыгивала и призывно махала руками. С нее ручьями стекала вода, брызги летели во все стороны. Суров подскочил и ринулся в сторону озера, за ним Уваров и Марго. Не понимая, почему господа мчатся к ней с такими перевернутыми лицами, гувернантка повернулась к воде, и ее длинное лицо стало еще длиннее, а небольшие глаза круглыми.

У причала плавала утопленница, которую зацепила крючком мадемуазель Каролина и успешно доставила к берегу. Едва она поняла, что именно поймала, гувернантка исторгла из себя невнятный звук и упала в обморок. Ее успел поддержать Суров, иначе плавала бы мадемуазель рядом с утопленницей. Но ее костюм вобрал в себя чуть ли не половину воды из озера, перенести ее одному было невозможно. Тогда Уваров подхватил даму за ноги, и мужчины вдвоем отнесли ее на террасу и уложили на плетеные кресла. Марго крикнула слуг. Первой прибежала девчонка и, увидев мадемуазель в ее изысканном купальном костюме, звонко расхохоталась.

– Прекрати! – строго прикрикнула Марго. – Позови Анфису, пусть принесет нюхательной соли.

– Степан! – звал Суров. – Степан, черт тебя возьми!

– Тут я, ваше высокоблагородие! – примчался денщик.

– Зови мужиков, у нас утопленница…

Труп положили на траву, Уваров распорядился, чтобы принесли полотно и накрыли. Это была молодая девка в крестьянском платье, неплохо сохранившаяся, очевидно, в воде тело находилось недолго. Над гувернанткой хлопотали Анфиса и Марго, та пришла в себя, но сил подняться не имела. Денщик указал на шею девки:

– Гляди, ваше высокоблагородие!

Суров присел, осматривая шею утопленницы, и увидел две небольшие глубокие ранки, расстояние меж ними два дюйма. Одна приходилась точно на сонную артерию, другая – на горло, чуть выше впадины между ключицами.

– Скачи в город, позови полицию, – приказал он денщику.

Девушку накрыли полотном, а озадаченный Суров поспешил на террасу.

– Похоже, ее убили. На шее две глубокие ранки.

– Я хочу взглянуть на нее, – сказала Марго.

– Плохая идея, сударыня, – попытался образумить ее Суров, который подумал, что с них довольно одной мадемуазель, которая стонала в кресле после обморока.

– Хочу взглянуть, – повторила графиня и решительно направилась к утопленнице. Там она попросила мужика отбросить полотно и, преодолевая отвращение, наклонилась, рассматривая шею девушки.

– Безусловно, она убита. Причем до того, как ее бросили в воду.

Стеная, мадемуазель поднялась с кресла, намереваясь уйти к себе. Но ее взгляд снова упал на труп крестьянки, и она, издав короткое восклицание «о!», упала в очередной обморок.

Двое полицейских и уездный пристав (невысокий мужчина со скверной физиономией пьяницы, в круглых очках, в старомодных брюках в крупную клетку, не соизволивший ни разу снять картуз) задержались в имении. Наблюдая за отъезжающей телегой, на которую погрузили труп, пристав спросил:

– Вам, господа, известно, откуда девица?

– Полагаю, из ближней деревни, – сказал Уваров. – Девица молода, вряд ли она далеко отошла от дома.

– Коль узнаете, откуда она, сообщите родственникам, чтобы прибыли на опознание. Мы ее в мертвецкую поместим, да только долго она там не пролежит.

– Я пошлю по деревням людей, – пообещал Уваров.

– Прискорбный случай-с, – вздохнул пристав. – И уж который на счету. Но девица впервой случилась.

– Вы хотите сказать, что убийство похоже на прежние? – спросил Уваров.

– Да-с, господа. Дело одних рук-с. Как и в тех случаях, два удара нанесены острым предметом по шее. Однако не шилом, чем-то более толстым.

– Говорят, в округе оборотень объявился, – посчитала нужным сообщить Марго. – Или вампир. Будто он убивает несчастных людей, встретив их ночью.

– Возможно, ваше сиятельство, убивает и вампир, – подобострастно склонил голову пристав. – Однако уж слишком острые и длинные зубы у вампира – раны наносит глубокие, трахеи-с пробивает. К сожалению, других признаков, подтверждающих, что удары нанесены зубами, или клыками, нет-с, господа. Одни-с предположения, а этого мало. И хотелось бы знать мотивы вампира. Прощайте, господа. Будьте осторожны, когда отправляетесь гулять.

После ужина Суров курил трубку на террасе, а Уваров, глубоко задумавшись, мерил шагами лужайку. Сегодняшняя ночь не была чарующе волшебной.

– Ты и твоя сестра слишком большое значение придаете последним событиям, – произнес Суров, сходя по ступеням. – Россказни о вампирах и оборотнях – чистейший бред. Кто-то ловко дурачит народ.

– Все так, – согласился Уваров. – Но крестьяне суеверны, их теперь не загонишь на работу в лес, и я людей понимаю. А на носу сенокос. И главное – непонятно, с какой целью кто-то убивает людей. Не кровь же он пьет, в самом деле. Хотя сознаюсь, мне почему-то не по себе становится.

– Выпей водки, Мишель, и поспи, – посоветовал Суров. – А искать нечисть должен невежа в картузе и очках. Правда, надежды на него мало. А плечо-то мое не обмануло, дождь начинается…

По воде зашелестели первые капли, внезапный порыв ветра прошелся по камышам, после чего дождь начал набирать силу. Выпив с другом водки, Суров ушел газетку почитать на сон грядущий, а Уваров еще долго сидел в плетеном кресле, надеясь, что незнакомка с чудесным голосом не изменит себе и споет, а он услышит.

Вчера репетиция отменилась из-за находки в озере, сегодня – из-за дождя – поручики не прискакали (Марго сама велела, чтобы в ненастье они не мчались в усадьбу). Гувернантка лежала в постели, с ней чуть ли не горячка приключилась, Митенькой занималась няня. Уваров читал на террасе, тут же с трубкой во рту чистил охотничьи ружья Суров, а Марго заперлась в библиотеке, которая досталась Мишелю от деда, регулярно пополнялась и нынче насчитывала сотни книг. Хранились здесь и журналы с газетами, для них Уваров отвел отдельную комнату. Марго набрала несколько изданий по интересующей ее теме и теперь с недовольством откладывала одну за другой…

– Что вы читаете, Маргарита Аристарховна?

Молодая женщина вздрогнула. Она так увлеклась, что не услышала, когда вошел Суров. Он же с улыбкой скептика перебирал стопку книг на столе:

– «Демонология» Бодена. «Ученое неверие и невежественное легковерие», сочинение капуцинского монаха Дотена. «Молот ведьм» Шпренгера и Инститориса… – Суров взял еще книгу, открыл наугад, стал читать вслух: – «В Вероне в 1556 году судили толпу колдунов-оборотней, но они превращались не в волков, а в котов…» Хм, а я и не знал, что люди могут превращаться в котов. Так, что тут дальше… «В таком виде они обычно собирались в старом покинутом замке. Однажды пятеро смельчаков задумали переночевать в том замке. Ночью на них напала несметная толпа кошек, началась отчаянная битва. Люди были жестоко перецарапаны, а один загрызен до смерти. Но и люди поранили много кошек. После того среди окрестных жителей вдруг обозначилось множество раненых людей. Это, конечно, были колдуны, и молва прямо на них указала…» Маргарита Аристарховна, вы же образованная женщина, зачем вам этот бред?