– Мистер Блэкстоун, сделка по продаже недвижимости завершена, – в разговор вмешалась помощница Лукаса.

– Отличная работа, Лайза, – отозвался Лукас.

– Не уверена, – сказала Лайза, печатая что-то на своем смартфоне. – Боюсь, финальная цифра – двадцать восемь с половиной.

Интересно, о чем речь? Двадцать восемь с половиной чего? Бронте невольно прислушалась к разговору. Она была поражена, что даже здесь, в детской больнице, Лукас не может оторваться от своих дел и продолжает заключать сделки как ни в чем не бывало.

– Не проблема, – произнес Лукас. – Двадцать восемь с половиной миллионов фунтов стерлингов – неплохая цена для дома в этом месте.

Бронте только тихо ахнула: она как будто перенеслась в другую реальность, где люди покупали и продавали дома за такие огромные деньги. Что за дом он решил купить?

– Распорядись, чтобы вещи мисс О’Хара и мальчика сразу же перевезли туда. Да, нужно еще нанять штат прислуги. Позаботься, пожалуйста, обо всем, – услышала она голос Лукаса.

– Простите, куда нужно перевезти мисс О’Хара и мальчика? – переспросила Бронте. – Какая еще прислуга?

– Я приобрел для вас с Нико дом в Риджентс-парке, – объяснил Лукас самым будничным тоном, как будто речь шла о покупке чашечки кофе с молоком. – Лайза – мой личный ассистент в лондонском офисе. Она сделает все необходимые приготовления, чтобы сегодня же вечером ты уже была там. Как только можно будет перевести туда Нико, мы сразу же это сделаем.

– Но у нас есть дом, – запротестовала Бронте.

Их маленькая квартирка, конечно, не была огромной, но им с Нико этого вполне хватало. Сейчас она не могла позволить себе большой дом.

– Этот дом вам больше не понадобится, – сообщил Лукас.

– Почему? – удивилась Бронте, она старалась оставаться спокойной и не поддаваться панике.

Наверное, ей следовало быть благодарной ему за такую заботу, но кто давал ему право распоряжаться их жизнью? Не удостоив ее и взглядом, Лукас обернулся к двум мужчинам в костюмах, которые сопровождали его повсюду, в том числе и в детскую палату.

– Это Нико, – объяснил Лукас. – И он из семьи Блэкстоун. Вы должны быть рядом с ним постоянно. Все ясно?

– Подождите! – Бронте схватила его за руку. – Кто эти люди? Я не знаю их! И Нико их не знает. Я не давала своего согласия! – Она изо всех сил старалась говорить спокойно.

– Моя команда уже согласовала их присутствие с руководством больницы, – продолжил Лукас. – Эти люди – мои телохранители, и с этого момента будут заботиться о моем племяннике.

– Я не давала своего согласия, – отчеканила Бронте. – И прежде всего, это мой племянник, – твердо сказала она, проклиная про себя этого Блэкстоуна. Она не позволит какому-то высокомерному типу управлять их с Нико жизнью! Он всего десять минут провел с ребенком, а она – всю его жизнь.

– Предлагаю обсудить этот вопрос позже. И хватит мне «выкать». – Лукас взял ее за руку и рывком открыл дверь.

Лукас властно вывел ее из палаты, как маленького провинившегося ребенка.

– Немедленно начинай подготовку к переезду, – коротко бросил Лукас своей ассистентке. Лайза быстро записала его указания, казалось, она не обращала ни малейшего внимания на Бронте, пытавшуюся высвободиться из железной хватки Лукаса. – Также проконтролируй, чтобы завтра же утром моего племянника перевели в частную больницу в Челси.

Лайза коротко кивнула Лукасу и оставила их одних в приемном покое. Бронте наконец-то освободилась из стальных тисков Лукаса и недовольно потерла руку, стараясь держать себя в руках и не позволять эмоциям одержать над ней верх.

Она была благодарна Лукасу и хотела, чтобы он знал это. Хотела помочь ему в общении с ребенком, дать ему понять, как важна для них с Нико его помощь. Но Бронте чувствовала себя беспомощной, это чувство давило на нее как камень. А она ненавидела быть слабой.

Лукас Блэкстоун был человеком, привыкшим отдавать приказы, которые моментально исполняются без лишних вопросов. Но Бронте была единственным опекуном Нико, и она всегда ставила его интересы превыше всего.

Лукас сказал ей, что не собирается играть важную роль в жизни мальчика, а это означало, что Лукас не собирался быть вместе с ребенком, когда его миссия по спасению племянника закончится.

– Не нужно переводить Нико в частную клинику, – сказала Бронте, стараясь, чтобы ее голос звучал твердо и уверенно, хотя внутри ее все дрожало от страха. – Более того, нам не нужно переезжать в баснословно дорогой особняк. Я очень благодарна тебе за все, что ты делаешь, но его лечащий врач здесь. Дом Нико – это наша квартира, в которой он привык жить. И прежде всего, именно я несу ответственность за него. Я – опекун Нико, и только я решаю, что для него лучше, а не ты.

Лукас стиснул зубы, стараясь побороть вспышку гнева. Он почувствовал, как огонь желания разгорается в нем. Черт! Эта женщина имела над ним какую-то необъяснимую власть, она заставляла его терять разум. А ведь она смеет не соглашаться с ним! Он нахмурился и взглянул в ее изумрудные глаза.

Бронте шумно перевела дыхание, и ее грудь, обтянутая простой футболкой, высоко приподнялась. Лукас намеренно весь полет просидел, уткнувшись в свои бумаги, лишь бы только не смотреть на нее, но это не помогло. Никакие бумаги не могли отвлечь Лукаса от мыслей о Бронте. А его отношение к ребенку только усугубило ситуацию.

Лукас был в шоке, впервые увидев малыша, он не был к этому готов. Воспоминания детства нахлынули на него, прежде чем он успел надеть свою маску отчужденности. Он не ожидал, что Нико сразу потянется к нему, а ребенок бросился к нему на шею, прижался к груди и тихо всхлипывал. Сердце Лукаса разрывалось на части. Нико был так похож на его брата.

– Нико – член семьи Блэкстоун, – отчеканил Лукас, отчаянно сопротивляясь своему желанию схватить Бронте и прижаться губами к ее нежному рту, целовать ее, пока она не попросит пощады.

– Я знаю, что Нико – один из Блэкстоунов, – парировала Бронте. – Если помнишь, я специально приехала в «Манхэттен», чтобы сказать тебе об этом.

– Вот только ты выпалила эту новость, когда тебя могли услышать сотни гостей и репортеров. Ты хоть понимаешь, что журналисты и папарацци уже через час будут знать, что я прилетел с тобой в эту больницу?

– Но я…

– В Интернете уже поползли слухи о Нико, а завтра утром всем станет известно о болезни ребенка, о том, где он находится, где ты живешь. Выплывет наружу история о смерти твоей сестры, о том, как она познакомилась с Алексеем, вся пресса и Интернет будут смаковать подробности твоей личной жизни. Журналисты уже обрывают телефон в наших офисах здесь и в «Манхэттене» с просьбой прокомментировать ситуацию. Наследство Блэкстоунов оценивается по крайней мере в тридцать миллиардов долларов.

– Ты шутишь, – выдохнула Бронте, веснушки еще ярче проступили на ее раскрасневшемся лице.