за метро Чернышевская. Второе любимое место – скейтплощадка на Петроградке. Потом у Олега была квартира на углу Невского и Литейного, там вообще гудела квартира, такая тусовка была. Ну все, что там происходило – это то, что происходит на самой простой тусовке, только умножьте на 10. Это могло длиться до 3-х дней. Не в плане, что потусовались и поспали, а без остановки. Хей-хей… Никакого детского сада, все по-взрослому.

И Олег любил это. Он считал, лучше никак, чем как-то по-детски, несерьезно. Лучше никак, лучше я не сделаю, не погуляю, зато один раз гульну так, что все вздрогнут. Такой подход. Качество во всем. Обязательно должно быть качество.

Можно было остановиться, все это понимали, и он тоже. Но у него не было другого пути на тот момент, нужны были деньги. Не было другого выбора. У него не было папы, который его содержит. Мама его в один момент просто на мели осталась, ей самой помогать нужно было. А мы были мелкие все на тот момент, мы сами у родителей брали деньги из кошелька, подростки 16 лет. В 20 лет уже начали что-то зарабатывать. У Олега были деньги, а у нас не было, хотя у нас были богатые родители. Олегу были должны все в городе, ему был должен каждый. Хоть 5 тысяч рублей, но должен.

Мы все помогали Олегу, когда его пару раз забирали. Мы приезжали, передавали хавчик, пытались договориться, чтобы его раньше времени выпустили. Думаете, он сам уехал в Испанию, такой крутой? Думаете, история не была придумана заранее? Просто на это было очень мало времени, поэтому все получилось очень быстро и неаккуратно. Но важно, что он там. Если бы он этого не сделал, здесь он уже сидел бы 7 лет. А его дело так и не началось, нет срока давности. Когда он вернется, тогда будет суд, и с того времени начнется дело.

Я приезжал к нему, мы виделись. Был в двухэтажной квартире с террасой. Все хорошо у Олега. Вы меньше переживайте за него, у него все хорошо. Сейчас все те, которые говорили, все бомжи просят его «пожалуйста, пристрой нас куда-нибудь, можно мы к тебе в Испанию?».

Олег для всей этой молодежи как свет в окне. У него получилось, значит, у них якобы тоже получится. Они думают, что раз Олег смог, они тоже смогут чего-то добиться. Но они не знают, через что этот человек прошел, чтобы у него это получилось. Они даже одной десятой всей его истории не знают.

Олег сам по себе такой щупленький, маленький, тихонький, но проходил через кучу проблем. И много раз его вывозили, привозили, были терки, и чехи, – да все у него было. Олег закален. И когда он переехал в эту Испанию, он не боялся там уже ни марроканцев местных, никого – он уже все повидал в Питере. Ничего нового.

Этот человек совершенно точно умеет выживать и справляться с проблемами.

Зависимость

Когда мне было 15 или 16 лет, я задолжал денег одному парню, который дал мне товар. Я не успел вернуть ему все деньги и заторчал на небольшую сумму. Он пришел ко мне домой и сказал моей маме, что я ему должен за наркотики и ушел. Мама мне рассказала об этом. Я позвонил ему и предложил встретиться, чтобы вернуть ему деньги. Затем позвонил своим ребятам, мы его встретили на Чернышевской в метро и втоптали его прямо там. Помню, как он бежал вниз по эскалатору, который едет наверх, с порванными рубашкой и курткой.

Как-то незаметно дошло до того, что я держал плитки у себя дома, курил траву. Моя мама очень страдала, и мне стыдно за это по сей день. Мне нет прощения за то, что я устраивал в детстве. К сожалению, я понял это только в сознательном возрасте. У нас были постоянные конфликты, она видела эти весы и пакеты и ничего не могла сделать, потому что я был неуправляемый. Агрессивный и глупый, у меня зашкаливал юношеский максимализм, я не обращал внимания ни на что, кроме своих целей. Совершенно ничего не видел, кроме своей жизни и денег. Я думал, что все вокруг меня вертится и все можно купить. Сейчас мне стыдно за это.

В тот момент в моей жизни появились страшные наркотики. Бандитский Петербург – портовый город, в котором было все. Это место, в котором надо было быть начеку, выживать. Чем старше я становился, тем больше проблем находил себе на голову. Есть такая закономерность: больше денег – больше проблем.

Иногда было страшновато. Вспоминаю одну историю (таких было много), когда мы ездили на турбодачу вместе с ребятами из клуба «Кадиллак» или «Людовик», целая тусовка. На месте были все наркотики, которые только можно представить. Мы с ребятами ходили и раздавали их людям.

Вот тогда я, кажется, чуть не отъехал: в базике, с двух колес, что-то успел понюхать… Короче, это был ужас. Хорошо, что остался жив. Думаете, после этого я думал бросить употреблять? Нет. Я просто не мешал больше все и сразу, но все равно продолжал периодически экспериментировать. Такой я любознательный человек. Хочется всегда пробовать новое.

Не могу сказать, что я был за любую наркоту. Я нормально воспринимал кокаин, гашиш, базик, кислоту, грибы – все что угодно, но героин был запретной темой. Во-первых, я ненавижу шприцы, меня воротит от одного вида. Да, я курил крэк, даже опиум, а это почти герыч, но я курил, ничего не колол. Ширяться – это последнее дело. Я знаю и всегда знал, что мне может понравиться, что есть риск пойти в эту сторону, но я решил для себя, что мне просто это не нужно. Возможно, поэтому мое окружение не погибало массово от наркотиков. В основном – от аварий, убийств, других вещей, но не от наркотиков. Так что я был избавлен от печальных историй со смертельными передозами, хотя в жизни и так было немало причин для депрессии.

Отец вообще не знал, что происходит в моей жизни, до момента, пока я не сел в тюрьму в Испании. Он, возможно, думал, что я маленький мальчик, много сижу за компьютером, плохо учусь и мне ничего от жизни не надо. Я вообще не рассказывал ему. Я часто брал у него деньги, чтобы вложить их в стафф и удвоить доход. Мне постоянно приходилось врать, на что именно они мне нужны. И он мне верил. А может, и нет, я не знаю…