подался вперед, заглядывая мне чуть ли не в рот. Будто надеялся видеть там ответы на все свои вопросы… даже те, которые он еще не озвучил.

Я мысленно застонала, ну вот, стоило чуточку отвлечься…

– Ну, это комнаты такие, набитые с зимы снегом, – выкрутилась я, – надо было нам сделать такие в подвале.

– У вас есть холодные погреба, – улыбнулся Фипп, – но, да, вы правы. Надо было сделать их побольше, с учетом фабрики.

Уф! Выдохнула я, пронесло. Язык мой – враг мой. Я тут только-только мозги в порядок привела, после того, как наизнанку вывернула, вспоминая все, что я знаю про полевую кухню. А про холодильник я, вообще, ничего не знаю, хотя пользовалась чаще. Однажды мастера вызывали, когда фреон вытек и холодильник перестал работать, хотя моторчик гудел исправно. Но что такое фреон и откуда он берется, я даже представить не могу.

– Надо проехать по соседям, – подвела я итог беседы, – наверняка у нас в округе есть желающие подзаработать, продавая говядину живым весом. Платить, конечно, придется золотом, но выбора все равно нет.

Фипп согласно кивнул. Подавальщица принесла горячую, исходящую паром и умопомрачительным ароматом похлебку, и мы забыли про дела и разговоры… Как же хорошо… и вкусно…

Глава 5

Фипп был прав, проблема нехватки мяса уже встала в полный рост. Утром, когда я прошла по всем участкам цеха, чтобы проверить, как тут без меня четыре дня все работало, оказалось, что мяса осталось на пару дней. Позавчера Гезз с криками, воплями и руганью забрал последнего откормочного бычка в деревне.

Крестьяне чуть не поколотили моего работника, встав всей деревней на защиту бычка. По их мнению, резать скотину весной, когда только-только начали гонять стадо на пастбище полнейшая дурость. И только крепкие кулаки и крепкий характер спасли Гезза от мести, а мой консервный цех от простоя.

Вообще, этот работник оказался самым удачным моим «приобретением». Не в меру любопытный и жадный до всего нового, он за этот месяц освоил работу всех участков цеха. Теперь он легко мог подменить и Берна у станков, и Мати на кухне, и даже Фиппа у автоклава. Именно ему мы и поручили запускать аппарат в наше отсутствие. Тем более, кое-какие навыки у него были, приходилось ему работать с паровыми котлами в Крамсберге.

В наше отсутствие все работало, как часы. В цехах было чисто, уборщица справлялась со своими обязанностями на отлично. Готовые к заполнению жестяные банки стояли ровными рядами, Берн наловчился и делал за смену по шесть банок, накапливая запасы на случай поломки оборудования. На на кухне стучал нож, Мати виртуозно нарезала мясо на ровные квадратики и укладывала его в банку с такой точностью, будто бы у нее были встроенные весы. А Гезз помимо забоя скота, разделки туш и стерилизации в автоклаве еще успевал проследить, чтобы никто не отлынивал от работы, и наставить на путь истинный при малейшем подозрении на лень. Не зря я ему плачу больше всех… Надо будет добавить золотой в качестве премии.

Фипп занялся обустройством мастерской, точнее, переделкой еще одной хозяйственной постройки, заполненной хламом, в мастерскую. В помощь он опять привлек деревенских мальчишек. Только теперь пришлось платить им за работу по серебряной монете в день, потому что весна, и у крестьян полевые и садово-огородные работы. И для них это гораздо важнее, чем все остальное. Я стала понимать, почему производства открывают в городе. А не на селе. Но перевозить наш цех сейчас, когда у нас только-только все стало получатся, показалось нам с Фиппом нерентабельным.

– Сэр Фипп, – обратилась я к нему вечером в столовой, – я завтра с утра собираюсь проехать по окрестным деревням, закупить бычков на мясо. С собой я возьму Гезза, и вам придется завтра присматривать за работой всех цехов.

Мы уже привыкли обсуждать дела и решать вопросы за ужином.

– Гезза? – удивился Фипп старательно нарезая куриную котлетку на мелкие кусочки, – но зачем он вам? И потом, – он помялся, но все таки сказал, – это не прилично, леди Лили. Я бы рекомендовал вам взять с собой хотя бы горничную, а лучше экономку. Госпожа Зензи вполне подойдет на роль дуэньи.

– Гезз мне нужен, потому что я совсем ничего не понимаю в бычках, – вздохнула я, традиционные овощи в сливочном соусе уже не казались такими вкусными, а резон в словах Фиппа был. Если я приеду «неприлично», то со мной никто и разговаривать не станет. – Но вы правы. Я возьму с собой Парлу. Как мне не надоели все эти заморочки с приличиями, – скривилась я недовольно, – как будто бы мужчина и женщина будучи наедине, ни о чем другом думать не могут, только о сексе.

Фипп подавился котлетой и закашлялся.

– Леди Лили! Что вы такое говорите?! – покраснев то ли недостатка воздуха, то ли от стыда, то ли от негодования, возмутился он.

Выезд был назначен с рассветом. Лошади – не машины, чтобы доехать до соседнего поместья нужно гораздо больше времени, а я хотела успеть посетить как можно больше соседей.

Утро выдалось холодным и стылым. Но к обеду должно было распогодиться, закат вчера был желтый, а небо ночью высоким и звездным. Я закуталась в шаль и, велев Парле следовать за мной, вышла во двор.

Непривычно мрачный, с синими кругами под глазами после бессонной ночи Гезз ждал меня у запряженной повозки:

– Леди Лили, я тут вас попросить хотел, – он замялся, опустив голову и сминая в руках фуражку, – мне бы уехать надо… в Мерденбург хочу податься… дайте расчет.

Я аж споткнулась от неожиданности:

– Но почему, Гезз? Вчера же все было нормально?

– Дак… это, – он вздохнул и скрутил фуражку узлом, пытаясь унять волнение, – вчерась мы с Граттой… того… на звезды смотрели, – он шумно сглотнул, – а отец еёный ночью по нужде вышел, да шум услышал. Поднялся на сеновал, и вот, – он вздохнул снова, – теперь говорит женись… раз обесчестил…

Вот засранец, выругалась я мысленно. Бабник проклятый. И из Крамсберга ему из-за женщины уехать пришлось, и здесь накуролесил. И что ему штаны завязанными не держалось?

– Гезз. – сокрушенно выдохнула я, – ну, вроде же не дурак ты… что же ты на одни и те же грабли-то наступаешь? Вот и женись теперь, если не смог себя удержать.

– Дак, леди, – Гезз поднял на меня взгляд серебристо-голубых глаз, как снег в мороз, – не могу я на Граттке жениться… мала она еще… да и Рейн моя… еёный муж старик уже совсем. Не седня-завтра помреть…