– Только не он, – убежденно проговорил Кродерс. – Он сейчас, кажется, работает где-то за Уралом, достаточно далеко… Нет, я вспомнил: режиссер в Астане. Решил попробовать себя в Казахстане, думает, что сумеет там пробиться. Хотя ему уже за пятьдесят. Если человек не сумел состояться до пятидесяти, вряд ли он состоится позже…

– Согласен. Но учтите, что нереализованная творческая потенция – страшная сила. Гитлер был неудачливым художником, а Сталин – неудачливым поэтом…

– Я думаю, что в нашем окружении таких чудовищ не было, – снова улыбнулся Кродерс.

– Боюсь, что были, – неожиданно возразил Дронго. – Судя по нашему разговору с Юрисом Рукмансом и по тому, что вы нам рассказали об этой сделке, кто-то сознательно и очень целенаправленно позаботился о том, чтобы создать вам кучу неприятностей, причем за свой счет. Достаточно необычное дело. Я думаю, что мы с Эдгаром сначала полетим в Германию, а потом вернемся в Москву и постараемся узнать, что именно происходит. Возможно, нам удастся разгадать эту загадку.

– Надеюсь, что удастся, – заметил Кродерс, – и мы хотя бы поймем причину всего происходящего.

В три часа дня рейсом «Люфтганзы» они прилетели во Франкфурт и почти сразу пересели на другой самолет, вылетавший в Дюссельдорф. А уже оттуда на поезде добрались в Дуйсбург. На часах было около семи, когда они прибыли в город. Разместившись в отеле, решили сразу выйти на Звирбулиса.

– Может, лучше позвонить мне и попытаться поговорить с ним по-латышски? – предложил Эдгар.

– Нет, – возразил Дронго, – лучше по-русски. В таком случае он как минимум заинтересуется нашим звонком и возможным предложением. И обязательно захочет встретиться.

Он набрал номер телефона, который ему дали в Риге, и услышал характерный голос с латышским акцентом.

– Добрый вечер, – начал эксперт, – я говорю с господином Звирбулисом?

– Да, – ответил адвокат. – А с кем я разговариваю?

– Меня просили передать вам привет из Москвы.

– Спасибо. От кого?

– Вы сами знаете.

– Но мне казалось, что мы уже закончили наши дела… – недовольно произнес Звирбулис.

– Не совсем. Я хотел бы с вами встретиться.

– Зачем? Почему? Я не понимаю, зачем вы приехали и как нашли мой номер телефона? Мы ведь договаривались, что все закончится в Риге.

– Возникли новые обстоятельства.

– Какие обстоятельства? – окончательно возмутился Звирбулис. – Скажите, кто вас прислал и почему вы хотите со мной встретиться?

– Я не стану говорить фамилии по телефону, – вывернулся Дронго.

– В таком случае встречи не будет. Если вы приехали сюда, чтобы ликвидировать меня, то учтите, что у вас ничего не получится. Я подробно обо всем написал и сдал конверт в немецкий банк. Если со мной что-то случится, эти записи будут переданы в полицию, и там сумеют вычислить тех, кто меня ликвидировал.

– Не нужно пугаться раньше времени, – посоветовал Дронго. – Будет лучше, если вы со мной встретитесь. У меня к вам очень неплохое денежное предложение. Сможете заработать деньги.

Звирбулис молчал.

– Алло, вы меня слышите? – спросил Дронго.

– Слышу, – глухо отозвался адвокат, – я готов с вами встретиться. Но учтите: если это ловушка, я уже принял меры…

– Вы об этом уже говорили.

– Когда вы хотите увидеться?

– Желательно сегодня, я в Дуйсбурге.

– Тогда через час в парке Иммануила Канта. Как мне вас узнать?

– Высокого роста, в темном плаще, – сообщил Дронго. – Где мне вас ждать?

– У газетного киоска, с правой стороны. Ровно через час. Успеете?

– Постараюсь. – Дронго положил трубку и взглянул на Вейдеманиса.

– Неплохо, – кивнул Эдгар, – но тебе нужно быть осторожнее. Судя по всему, этот пройдоха действительно замешан в каком-то грязном деле. Тебе придется блефовать до конца, и он может тебя раскрыть. Давай я пойду с тобой и попытаюсь тебе помочь в случае чего.

– Ты можешь его спугнуть, – возразил Дронго. – Не нужно, чтобы он видел тебя рядом со мной. Будет лучше, если ты не станешь к нам подходить. Следи на расстоянии.

– Так и сделаем, – согласился Эдгар.

Через час Дронго уже стоял у киоска в парке, ожидая появления бывшего адвоката. Звирбулис появился через пятнадцать минут. Возможно, он следил за незнакомцем, пытаясь понять, с кем именно придется иметь дело. Звирбулис оказался мужчиной неопределенного возраста, с вытянутой физиономией, напоминающей лисью морду, бегающими глазками, редкими светлыми волосами. Если внешность человека после сорока выдает его характер, то внешность бывшего адвоката Яана Звирбулиса как нельзя лучше характеризовала его душевные качества. Он был одет в полосатое полупальто и серые брюки. Подойдя к Дронго, несколько церемонно поклонился, но не стал протягивать руки, словно опасаясь подвоха, только поинтересовался:

– Это вы искали со мной встречи?

– Да, это я звонил вам, – подтвердил Дронго.

– Что вам от меня нужно?

– Вы хотите, чтобы мы разговаривали прямо здесь? Может, хотя бы присядем на скамейку?

– Давайте, – согласился адвокат. Он осмотрелся и, увидев свободную скамью недалеко от них, первым направился к ней. За ним пошел Дронго.

– Итак, что вам угодно? – начал Звирбулис.

– Мне угодно с вами побеседовать, – ответил Дронго, – и сразу хочу сделать вам предложение.

– Мне уже делали предложение, и, насколько помню, я выполнил все, о чем меня просили.

– Именно об этом я и хотел с вами переговорить.

– В каком смысле? Вас прислал Моисеев? Что еще ему нужно? Я сделал все, как мы договаривались.

– Обратите внимание, что не я первым назвал его фамилию.

– Но вы прилетели явно от него… Итак, что вам нужно?

– Насколько нам известно, вы переехали сюда на жительство и собираетесь открыть магазин. – Дронго понимал, что просто обязан блефовать до конца, иначе никакого разговора вообще не будет.

– Да, я его уже открыл. На Вольдемарштрассе, на другом берегу. Но пока никаких особых успехов у меня нет. Впрочем, раз вы смогли меня вычислить в Дуйсбурге и знаете о моем магазине, значит, осведомлены и о моих неудачах. К сожалению, в мире сейчас бушует экономический кризис и наш магазин явно не окупает вложенные в него деньги. А я вложил в него все, что у меня осталось, согласно нашему договору.

– Вы ведь отдали землю гораздо ниже ее себестоимости, – напомнил Дронго.

– Но это было ваше категорическое условие, – нахмурился Звирбулис. – Конечно, если бы у меня было время, я мог бы продать эту землю за гораздо большую цену или предложить ее другим конкурентам Кродерса. Хотя самым платежеспособным был Кродерс. Но вы сами поставили условие, чтобы он не смог купить землю. Я же рассказывал господину Моисееву, как отчаянно боролся за нее Кродерс…