Что?! Тоже виновата?! В чем?! Что впахивает с утра до ночи?!

Так. Погодите-ка.

Что значит «не подпускаю»?! Если это то, что я думаю, то…лоб расшибу, но она точно будет моей девочкой!

–Думаю, это конец, Маш. Просто мне очень обидно…

Я не в силах больше слушать этот сеанс самобичевания, поэтому тихонько возвращаюсь в кабинет и хватаю телефон. У меня есть второй, секретный номер, который знают всего пара человек для экстренных случаев. Нахожу видео, что скинул мне Эльдар, и без всяких зазрений совести отправляю его Кире.

Вообще я не сторонник таких выходок и методов. Это очень грязно. И подло. Но в данной ситуации я хочу, чтобы Кира, наконец, открыла свои глаза и взглянула на своего Глеба с другой стороны. Узнала правду. И перестала себя есть поедом.

Мне она ни за что не поверит, потому что до сих пор считает виновным в разрушении их отношений. А вот видео…говорит само за себя.

Да, ей будет больно. Да, будет неприятно, но…лучше вскрыть нарыв сразу и резко, чем тянуть кота за хвост.

В приемной воцаряется тишина. Гробовая. Я уже начинаю переживать, как слышу сдавленные рыдания. Даю Кире возможность проплакаться, все осознать и лишь спустя некоторое время выхожу в приемную.

Она так и стоит у окна, уронив лицо в ладони, а ее плечи сотрясаются в беззвучном плаче. Я все же подхожу к ней, аккуратно разворачиваю к себе и просто обнимаю. На удивление, Кира не отстраняется, а прижимается к моей груди, и моя рубашка тут же намокает от ее слез.

Даю ей еще некоторое время избавиться от негативных эмоций, но все же не выдерживаю. Никогда бы не подумал, что мое сердце может разрываться от жалости к другому человеку. Провожу ладонью по ее волосам и утешаю, как могу:

– Не плачь. Он не стоит тебя, поверь мне.

– Откуда ты знаешь?! – Кира поднимает на меня заплаканное лицо и смешно шмыгает носом, отчего вызывает у меня улыбку. – И с чего ты решил, что я плачу из-за Глеба?!

– Потому что это единственная проблема, которую ты не можешь решить. И обычно так сильно убиваются по тем, кто не безразличен. Но я еще раз повторюсь: не глупи.

– Ты ведь даже не знаешь, что случилось!

– Догадываюсь. Этот засранец разбил тебе сердце, – вижу, что Кира открывает рот, чтобы возразить мне, и поэтому я не даю сказать ей и слова: – Уже поздно, пора домой. Собирайся, я тебя отвезу.

– Спасибо, я сама, – бурчит, утирая слезы.

– Ты время видела? Я уже сказал, что не позволю тебе ходить одной по ночам, поэтому давай не будем повторяться. Одевайся и пошли. И не вздумай спорить.

Я протягиваю руку ладонью к верху и терпеливо жду. Почему-то мне в голову ударяет, что от этого простого жеста и зависит наше будущее. Совместное будущее.

И Кира меня не разочаровывает: она, конечно, с недоверием смотрит на меня и мою ладонь, но в очередной раз, шмыгнув носом, как ребенок, с осторожностью вкладывает свою руку. Я крепко ее сжимаю и смотрю прямо ей в глаза.

«Не делай мне больно…»

«Никогда».

И с этого момента начинается наша история: мы практически всегда вместе – на работе и после нее. Расстаемся только на ночь, потому что она не может оставить маму одну, и во время ее учебы. Но все равно, когда мы не вместе, мы либо бесконечно болтаем по телефону, либо перекидываемся сообщениями.

Она первое время вспоминает Глеба, видно, что его предательство оставило след в ее душе. Но я стараюсь сделать так, чтобы новые впечатления стерли воспоминания о нем. А когда этот паршивец в очередной раз ее унижает нецензурными словами, да еще и при всех их одногруппниках, я просто делаю ему внушение. По-мужски. Думаю, сломанный нос в двух местах еще долго будет напоминать о том, что нельзя так обращаться с девушками. И всегда подбирать слова.

В свободное время мы с Кирой гуляем, ходим в кино и просто любуемся ночными видами города. Ведем себя, как школьники, но не буду врать – меня все устраивает. Я не тороплю Киру, да и сам не хочу спешить. Потому что девушка, что я так бережно обнимаю и держу в руках, очень дорога мне. И я ни за что не хочу потерять ее.

Но обстоятельства снова складываются не в нашу пользу…

Кира

До встречи со Стасом я была уверена, что знаю, что такое любовь. Что люблю Глеба. Искренне и сильно. Но как же сильно я заблуждалась!

Глеб…Я испытывала к нему чувства, да. Симпатию. Нежность. Увлеченность. Но любовь…ее я познала лишь со Стасом.

Может, потому, что на подсознательном уровне я чувствовала, что для Глеба я всего лишь приложение. Для статуса. Привычка, от которой сложно избавиться. Ведь, по сути, нас ничего не связывало. Да, мы общались. Вместе гуляли, ходили в кино, но…я не чувствовала, что нужна ему. Что он хочет и готов обо мне заботиться. В конце концов, он даже ни разу не поинтересовался здоровьем моей мамы, когда она заболела!

А Стас стал мониторить ситуацию, искать клинику, где ее лечение и реабилитация пройдут скорее. И это помимо того, что он всегда в курсе, где я, с кем, обедала ли и тепло ли оделась. И это только начало наших отношений!

Почему я не бросила Глеба раньше? Потому что он тоже стал для меня чем-то вроде привычки. Моей потребностью. Чтобы совсем не остаться в одиночестве. Хотя…Лучше быть одной, чем с кем попало. Я обманывалась долгое время, но в этом сама виновата. И благодарна тому анониму, что вовремя отправил мне видео с участием моего бывшего.

И сейчас я, окрыленная новыми чувствами, а еще резко улучшившимся состоянием мамочки, собираюсь на свидание. Я немного волнуюсь, потому что оно пройдет в необычном для нас месте – Стас пригласил меня в ресторан, да еще обещал, что меня ждет сюрприз.

И вот я расправляю в сотый раз за вечер несуществующие складки и проверяю, не выбились ли пряди из укладки. Так, блеск для губ не размазался, тушь не осыпалась…Уже давно можно выходить, но я ищу множество поводов задержаться еще на минутку. Надеясь обрести спокойствие.

– Кир, ты у меня самая красивая. Он любит тебя, перестань волноваться, – в коридоре появляется мамочка, улыбается и осторожно меня обнимает.

Вот оно! Вот то, что мне было нужно! Мамины объятия всегда согреют, укроют от всех бед и подарят долгожданное спокойствие.

– Это так заметно? – смущенно спрашиваю, отчаянно краснея.

– Это прекрасно! Иди и ни о чем не думай. Он – хороший парень.

– Почему ты так решила?! Ты ведь даже не знаешь, как его зовут! – удивленно восклицаю, отстраняясь немного назад и глядя маме в глаза.

– Потому что он заставляет тебя улыбаться, а глаза гореть. И мне, как маме, достаточно видеть, что мой ребенок счастлив. А теперь иди. Не заставляй парня долго ждать. Уверена, он тоже волнуется.

Целую маму на прощание и бегу к такси, что уже десять минут ждет меня у подъезда.