– Ну и когда ты успела подружиться с мантихорой?

– С манти… кем?

– Я почему-то даже этому не удивлен… С мантихорой. Этот твой еще хотя бы подросток, а вот когда вырастет, поймешь, почему их так все боятся…

Посмотрев на Митьку уже по-иному, я осознала, когда уже видела раньше взрослых особей… зимой. Тогда похоронили многих… после нападения этих существ редко кто выживал, если не был подготовлен заранее, а тогда мы вообще впервые повстречали таких котов… значит, они еще и крылья прячут… Кот словно почувствовал мои эмоции и отстранился, недоуменно уставившись. Он ведь не сделал ничего плохого, а я стала его бояться.

– Прости, – ласково молвила я, тут же поглаживая мантихора за ушком. Митька еще немного повредничал, посопротивлялся, но пузо подставил. Стража только лишь вздохнула… обреченно так, предвкушая еще более интересные события, связанные с моей персоной. Кот облизнул лапу, встрепенулся и дал деру в ближайшие заросли. Как говорится, только пятки и сверкали…

– Пойдем, – махнул рукой Рэн, – в конюшню отведу…

Прозвучало так, словно там меня и прикопают заодно.

– Зачем?

– Наш конюх бывший военный, так что доверить такую как ты такому вояке как он не страшно. Хотя жаль старика…

– Но себя, видимо, еще больше жаль?

– Ты даже не представляешь, как ты меня бесишь…

– Ну я ведь ненавистный человек… – предположила я очевидное, кривя носом.

– У тебя ненавистный характер! А есть у тебя рога или нет, по сравнению с этим – просто пустяк. И как тебя только воспитывали?

Да никак и не воспитывали, по сути дела, но тебе принц, знать об этом не обязательно.

У каждого живого существа своя история. Личная история. Стоит ли доверять ее кому либо? Никогда не знаешь, с какой стороны вылетит кинжал…

Оседлав коня, мы с мистером Олланом, так звали конюха, отправились осматривать окрестности замка. Если честно, я не думала, что он ответит согласием на мою просьбу, сразу же после того, как принц представил меня ему, это было приятным удивлением. Он тихо стоял в стороне, пожевывал сухую веточку и нагло улыбался, внимательно наблюдая, как я пытаюсь экипировать гнедого коня, при этом уворачиваясь от пинков под зад копытом, и смиренно ждал. Помощи я не просила, да и с удовольствием позволила себе пнуть коня в ответ на все его непонятные оскорбления моей персоны. Сецех фыркнул. Замер. Нагло уставился мне прямо в лицо и громко чихнул.

– Ах ты зараза, получишь у меня от Митьки клыками по упитанному заду, так сразу паинькой станешь…

– Кто такой Митька?

Голос его был мягок, снисходителен, словно ребенка воспитывает, ну честное слово. Ехидство во взгляде и язвительная улыбка напомнили мне о моем прошлом, но я не думаю, что он тот, кто может об этом узнать.

– Это мой друг. Мантихора.

Когда я первый раз рассказала о своем знакомстве с этой нечистью Анну, тот чуть ли не перекрестился, когда об этом доложили Витору, тот рвал и метал во все углы, взывая к моей снисходительности не трепать ему нервы и сидеть как все нормальные девушки в замке, вышивать крестиком, ну а если уж ядовитость моей персоны позволит, то вписаться со временем в компанию придворных дам и создавать интриги от нечего делать. Но не подбирать все то, что опасно, с клыками и когтями, не говоря уже о крыльях и шипах… Конюх лишь хмыкнул.

– Опасные у вас друзья, принцесса, – заметил он, – вот только друг ли вы ему? Мантихора все-таки кот и инстинкты их ведут, а не чувства. Но надеюсь, что ваш Митька сможет вас защитить. Это необычные животные. Раньше существовало поверье, что именно мантихора является следующей реинкарнацией. Их почитали, уважали. Некоторые поклонялись, строили храмы, словно они божество…

На мой немой вопрос он лишь глубоко вздохнул, дернул поводья и пригласил следовать за ним. Оседлав коня, я кое-как уместилась в седле, боясь свалиться в местную канаву, но предусмотрительно схватила гнедого за гриву, крепко так схватила, чтобы знал – страдать, так вместе.

– Их потом стали истреблять. Слишком много развелось. Не знаю, что послужило истинной причиной, но наступил переломный момент и буквально за несколько лет их популяция уменьшилась втрое, сейчас мантихора исчезающий вид и мало найдется смельчаков, готовых пойти против королевского указа об истреблении.

– Тогда почему же меня не…

– Просто вы – принцесса, поэтому вашу прихоть вам простили. Наш мир жесток, но он мало чем отличается от вашего мира, не так ли?

– Я не знаю, что ответить на это. Принцессы мало что знают. Они сидят в замке и ждут своего принца на белом коне, ну или хотя бы коня, раз уж на то пошло, чтобы исчезнуть.

– Вы мало чем похожи на принцессу…

Какие вы тут все проницательные! Естественно не похожа, с такими-то манерами… Все оставшееся время мы ехали молча вдоль каменной стены, что является границей. Оказывается, таких стен несколько. Эта отделяла от мира людского, та, что внутри и поменьше – аристократию местного населения от классов ниже. Чернорабочие и бедствующие находились вне зоны дворцовой территории.

Центр города был восхитителен. Вымощенные дороги, маленькие двухэтажные домики с красной крышей. Балкончики украшены цветами, которые я не видела у себя на родине. Все было вычищено, убрано, торговые лавки славились товарами высшего сорта, тканями легче пуха и прочнее стали (в чем я, если честно, очень сомневаюсь), и пекарней из высших сортов муки. Красивые длинные одежды женщины носили не только по праздникам, но и просто, чтобы выйти на улицу для прогулки. Мощные руки этих особ скрывали длинные рукава и накидки. На голове, между тонких рожек, красовались заколки и прочие женские штучки, которые я уже очень давно и в руках-то не держала. Окруженные прислугой, они посещали любимые места и наслаждались обществом друг друга. Их дети так и норовили увильнуть из-под родительской опеки и поставить пару фингалов местной шпане, но зоркий глаз нянечек, острее орлиного, пресекал все попытки осуществления детской шалости. Пение птиц, звон колокольчиков, голоса зазывал – все это с присущей аристократии этого мира элегантностью и заносчивостью. Ну прям идиллия… Как только мы вышли за пределы внутреннего круга, тут же попали в совершенно другой, полностью противоположный мир, населенный местными батраками и простым людом. Вот это мне уже как-то больше по душе – крики мужиков, пьяные драки за местную бабу, которую втихую уводит третий в уютное гнездышко, шальные дети, ворующие у тех, кто побогаче. Ор зазывал, пытающихся продать товар втридорога мимо проезжающим путникам и естественно местные развлечения вроде «попади в мишень и вот тебе печенька». Деревянные дома с соломенной крышей (где-то встречались и каменные, одноэтажные), трактиры да уличные циркачи. На дорогах грязь от повозок, животины и еще кто бы знал какой нечисти тут водится, да лучше оставаться в неведение. Чистотой и богатством тут и не пахло, все затмевала рыбная вонь с примесью других тошнотворных запахов. Чем дальше мы уходили, тем грязнее становилась местность. Если чистота у внутреннего круга сохранялась и кое-как поддерживалась, то метров через пятьсот от нее не осталось и следа.