– Тогда поддержите меня. – Она расправила ночную сорочку и аккуратно завязала пояс халата. Если бы только она могла не обращать внимания на то, как её тело трепетало и кричало, требуя возвращения в подлинный рай мускулистых объятий.

– Поддержать? – рассмеялся Алекс. – Как? Отправиться в ту же палату сумасшедшего дома, из которой вы пришли?

– Я не больная. – Эммелин вздёрнула подбородок.

– В том-то все и дело. А у Эммелин плохое здоровье. Она слабая и, что ещё более важно, больная.

– Ах, – вздохнула Эммелин и улыбнулась Алексу, – я вылечилась. Считайте это чудом.

– В моей жизни нет места ни для чудес, ни для жены. – Он помахал перед ней пальцем.

– Позволю себе не согласиться. – Она упёрлась руками в бока.

– Пусть так, – проворчал он, – но дело в том, что я хочу, чтобы вы ушли, и именно это вы сделаете…

– Не вижу, что вы могли бы предложить мне такое, из-за чего я согласилась бы уйти. – Подбоченясь, она в упор посмотрела на Алекса.

– Возможность избежать выдворения, – сказал он с жестоким блеском в глазах.

Было несколько вещей, которые Эммелин хорошо выучила за свою жизнь, и одна из них заключалась в понимании того, что жертва готова на сделку. Седжуик, без сомнения, находился в положении жертвы, несмотря на внешнюю самоуверенность.

Он не мог просто вышвырнуть её вон, во всяком случае, прямо сейчас, это понимали оба – и он, и она.

Вот здесь пригодилось её умение играть в карты. Садясь за стол с хорошим игроком, Эммелин знала, что для неё шанс выиграть – это играть дерзко и лишить своего противника присутствия духа до того, как он получит возможность сделать ставку.

– Я не могу уйти, пока Денфорды остаются в доме. У них возникнут подозрения насчёт того, почему я так неожиданно уехала.

Седжуик нахмурился, как будто тоже это понимал.

– Поэтому давайте заключим соглашение, – предложила она. – Я могу остаться, пока они здесь.

– Только до тех пор? – Подняв голову, он взглянул на Эммелин, и она кивнула. Он был явно озадачен её ответом, но быстро пришёл в себя. – Я выпровожу их после завтрака и затем ожидаю, что вы отправитесь следом за ними.

Напустив на себя всю возможную притворную скромность, Эммелин опустила ресницы с видом благодарности.

– Если вы считаете, что это лучше всего…

– Да, считаю. И я не желаю, чтобы вы спускались к завтраку. Пришлите свои извинения и скажите слугам, что неважно себя чувствуете.

– Сомневаюсь, чтобы Денфорды поверили, что я плохо себя чувствую.

– Родственники – это моя забота. Просто оставайтесь в этой комнате, пока они не уедут. – Он бросил на Эммелин последний взгляд, как будто взвешивал свой выбор, и покачал головой. – А теперь мне нужно заняться другим делом, – сказал он и вышел из комнаты, оставив девушку одну.

Эммелин усмехнулась в пустое пространство. Значит, Седжуик решил, что так и будет? Если он действительно верил, что Хьюберта и леди Лилит можно так легко выпроводить, он глубоко заблуждался. Эта пара приехала ещё днём, и им понадобилось не больше пяти минут, чтобы начать волноваться из-за дорогих преобразований в доме и забрасывать Эммелин кучей указаний и чрезмерно дотошных вопросов. Нет, эта пара способна на многое, и Седжуик ещё останется с карами на руках, выпроваживая их с Ганновер-сквер.

И кроме того, Эммелин могла заключить пари, что его ожидает ещё больший сюрприз, если он думает, что она уедет раньше чем через две недели.

Алексу понадобилось почти четыре часа, чтобы разыскать Джека. Он начал с дома Камиллы, вытащив из постели сладко спавших хозяйку и джентльмена. Только джентльменом оказался не Джек, а старый Амберкромби. Очевидно, браслета, купленного на деньги Алекса, было недостаточно, чтобы сохранить благосклонность леди.

Амберкромби разозлился, что ему помешали, и угрожал утром прислать своих секундантов, пока Алекс не объяснил, что ожидал найти Джека в обществе леди. Только тогда Амберкромби смягчился, взяв с Алекса обещание сообщить своему другу, что Камилла выглядела полностью удовлетворённой.

Алекс с облегчением дал обещание, поклявшись угостить Джека этой историей… прежде чем убьёт его.

До того как он покинул дом, Камилла по секрету сообщила, что, по её данным, Джек послал цветы миссис Гэннет на Торнтон-стрит.

– О, милорд? – окликнула она Алекса, когда он бегом спускался по парадной лестнице.

– Да?

– Благодарю вас за браслет. – Леди подняла руку и поправила несколько выбившихся прядей рыжеватых волос. У неё на запястье искрилось украшение, которое, как утверждал Джек, было необходимо, чтобы удержать её любовь.

Значит, она приняла подарок и отдала своё сердце другому. «Ловкая женщина», – признал Алекс, сворачивая за угол на Торнтон-стрит.

Как выяснилось, Камилла не ошиблась в отношении Джека: он находился в тепле и уюте гостеприимной постели миссис Гэннет.

Алекс не рискнул бы сказать, зачем очаровательной кокетке понадобился Джек. Быть может, ей попался на глаза браслет Камиллы? Это казалось самой правдоподобной причиной, судя по тому, каким оценивающим взглядом она одарила Алекса, когда он неожиданно появился и был торопливо представлен. Алекс решил, что непременно – сразу после того как он устроит взбучку её любовнику – скажет этой ветренице, что больше не будет браслетов за его счёт.

Джек не выразил особого удовольствия при виде друга, мучаясь отвратительными последствиями ночного кутежа и отсутствия сна в оставшееся время ночных развлечений.

– Седжуик, какого чёрта ты сюда явился? – успел пьяно пробормотать Джек, прежде чем Алекс схватил его за шиворот рубашки и выволок из комнаты дамы. – Какого чёрта! – заворчал он, стараясь вывернуться из цепкой хватки Алекса. – Ты что, сошёл с ума?

– То же самое могу спросить у тебя.

Алекс стащил вниз по лестнице и вытолкал за парадную дверь протестующего друга.

– Ладно, дружище. Просто отпусти меня и попроси миссис Гэннет принести нам кофе. Мы сможем все обсудить на ясную голову. Боюсь, я всё ещё немного пьян после прошедшей ночи. – Джек снова попытался сбросить руку Алекса, но безуспешно. – Это из-за того пари, которое я заключил с Клифтоном? Я пообещал ему, что ты останешься доволен.

«Так, прекрасно. Ещё одно пари, заключённое от моего имени», – возмущённо подумал Алекс, осматривая улицу, пока не обнаружил великолепного средства для излечения Джека от поспешных обещаний.

Горькому пьянице такое не могло привидеться даже в его одурманенном состоянии, но когда Алекс бросил его в корыто – поилку для лошадей, – утончённый повеса пришёл в себя и разозлился.

– Будь ты проклят, парень! – рявкнул он. – Что с тобой случилось?