— Именно о бессмертии? — удивлённо переспросила Меламори.

— Конечно. Рано или поздно ты и сама поняла бы, что именно тебя грызёт. Просто до сих пор ни с кем об этом не говорила, вот и не успела сформулировать. Это понятно. Непонятно другое: если тебе так важно уметь превращаться, почему ты до сих пор не попробовала? Научиться изменять свой облик — не самая невыполнимая задача. А тебе это даже проще, чем другим. Оборотней среди твоих предков было предостаточно. И становиться птицей в сновидении ты, насколько мне известно, давным-давно научилась. Вообще не вижу проблемы освоить этот фокус ещё и наяву.

Меламори выглядела совершенно потрясённой.

— Я не знаю, почему я не попробовала, — наконец сказала она. — Как-то в голову не пришло. Просто сперва я вообще не особо интересовалась магией. Думала, даже хорошо, что её запретили законом, у меня-то явно никаких особых способностей. В Эпоху Орденов было бы очень обидно родиться такой недотёпой, а сейчас — ладно, обойдусь. Потом на меня свалился присутствующий здесь сэр Джуффин и заявил, что я прирождённый Мастер Преследования. Я очень обрадовалась и начала учиться. Света белого не видела, ни на что не отвлекалась. Твёрдо решила преуспеть, если уж нашёлся у меня хоть один талант. Потом вроде более-менее выучилась, начала понемногу смотреть по сторонам. И тут — трах, бах! Арварох со всеми вытекающими последствиями. В смысле, с буривухами. Начала учиться у них. Не доучилась, о чём, наверное, всю жизнь буду жалеть. Но тут уж ничего не поделаешь, так сложилось. Неважно. Это я к тому, что всё время была занята разными другими вещами и просто не успела сообразить, что оборотничеству тоже можно выучиться, как любому другому делу.

— А теперь я тебе подсказала, — улыбнулась леди Сотофа. — Видишь, как всё удачно складывается.

— То есть, в ближайшее время в этом доме снова будет обитать одно чудовище и всего одна красавица, — резюмировал я. — Оно даже и неплохо. Не люблю резких перемен.

— Ты забыл, что Базилио в любой момент может принять прежний облик, — напомнила Меламори. — К тому времени, как я чему-нибудь научусь, ей как раз надоест быть каким-то дурацким человеком. Так что в доме будет сразу два чудовища. И никаких красавиц, хватит с тебя.

— Мне не надоест быть человеком, — возразила свежеиспечённая красавица. — Одни руки чего стоят. И рот гораздо удобней клюва. И в кресле теперь можно сидеть, хвост не мешает. И главное, больше никто не станет думать, будто я его сейчас сожру. Между прочим, когда ты не можешь съесть не то что целого сырого человека, но даже маленький кусочек обычного, ненаколдованного пирога, подобные подозрения особенно обидны.

— Наколдованные пироги гораздо вкусней сырых людей, — неожиданно вмешался молчавший до сих пор Джуффин. — В этом смысле ты ничего не потеряла, верь мне.

— Он в этом вопросе великий эксперт, — подтвердила леди Сотофа.

— Вы глотали людей сырыми? — изумилась Базилио.

— Ну почему же сразу «глотал»? Я их очень тщательно прожёвывал.

Базилио выглядела совершенно обескураженной. Пришлось вмешаться.

— Это они так шутят, — сказал я ей. — Привыкай. Теперь ещё и не того наслушаешься. Когда становишься человеком, с тобой сразу перестают церемониться и начинают зубоскалить, тут ничего не поделаешь. По себе знаю: никогда в жизни со мной не обходились так деликатно, как в ту пору, когда я превратился в чудовище…

Присутствующие почему-то дружно заржали. Все, кроме Трикки Лая, который уставился на меня с недоверчивым интересом. Видимо эту байку ему ещё не успели рассказать.

— А вы что, превращались в чудовище? — растерянно спросила Базилио. — А зачем? Или это тоже шутка? Все смеются, а я не понимаю. Похоже, из меня получился очень глупый человек.

— Не глупый, просто неопытный, — улыбнулся я. — Со временем это проходит, причём навсегда, поэтому наслаждайся свежестью восприятия, пока можешь. А в чудовище я действительно превращался. Честное слово! Но ненадолго и по работе. Не о чем говорить[2].

— Ладно, — вздохнула она. — Хорошо, что это была не шутка, а то я ума не приложу, в чём тут соль. Никогда не пойму, почему считается, будто решать головоломки сложно, а пить камру и болтать с друзьями просто и приятно. По-моему, всё наоборот.

— Тем не менее, как минимум одна вечеринка с друзьями совершенно неизбежна, — заметил я. — Все, кто успел с тобой познакомиться, непременно захотят отпраздновать твоё счастливое превращение. Подозреваю, завтра же. Поэтому готовься. Зато потом можешь с чистой совестью объявить, что ты у нас затворник и мизантроп. В смысле, затворница и мизантропка. Мы смиримся — у всех свои причуды. И любить друг друга приходится вместе с ними.

— Пора и мне обратно в затворницы, — неожиданно сказала леди Сотофа. — Засиделась я тут с вами, как будто других дел нет. Проводи меня, сэр Макс. Желаю насладиться проявлением твоей галантности.

— Что, вот прям пешком через город пойдешь? — восхитился Джуффин. — Не Тёмным Путём, а своими ногами?

— Именно, — подтвердила она. — Иногда хочется просто прогуляться по улицам. А то я уже забывать начала, как выглядит Ехо. Давеча увидела на картинке, подумала: «Какой красивый город, интересно, где такой?» Потом, конечно, опомнилась. Но всё равно это не дело.

Что бы там ни говорила леди Сотофа, а я был уверен, что она просто хочет побеседовать со мной без свидетелей. О том, как следует обращаться с Базилио. Или наоборот, как не следует. Есть же наверное какие-то совсем простые вещи, до которых я сам и за сто лет не додумаюсь, это любому ясно.

Но первые несколько минут мы шли молча. Леди Сотофа, похоже, и правда, давненько не выбиралась на прогулку и теперь с неподдельным интересом глазела по сторонам, как это обычно делаю я. То есть, как заправский турист.

Наконец я не выдержал и спросил сам:

— Вы хотели поговорить со мной про Базилио?

— Да чего теперь о ней говорить, — отмахнулась Сотофа. — Дело сделано, пусть живёт и радуется.

— То есть, вы мне вообще ничего не посоветуете? — ужаснулся я.

— Зачем тебе какие-то советы? Судя по отзывам Хейлах и Хелви, ты — прирождённый опекун юных леди. Разговариваешь с ними на равных, покупаешь платья и пирожные, не обращаешь никакого внимания на нежные чувства, зато всегда принимаешь их сторону, каких бы глупостей ни натворили. Мне бы в соответствующем возрасте такого доброго дядюшку! Да и нынче вечером ты сразу взял верный тон. Вот и продолжай в том же духе. Обращайся с девочкой так, словно ничего не произошло.

— Как будто она по-прежнему трогательное ужасное чудовище, которому постоянно требуется защита и утешение?

— Именно. Такого отношения ей будет не хватать, особенно поначалу. Потом, конечно, привыкнет жить по-новому, войдёт во вкус и пошлёт тебя подальше. Тогда ты сможешь вздохнуть с облегчением и тут же завести себе нового домашнего питомца, просто чтобы не терять форму.