А потом ее будто пронзили раскаленным металлическим стержнем, она вскрикнула, но лицо было прижато к крепкой груди, она в последний момент успела вывернуться, чтобы не задохнуться. Сознание мгновенно вернулось, вся истома слетела, ни мурашек, ни волн, осталась только жгучая боль, будто внутри нее зияла открытая рана. А еще надрывное, прерывистое дыхание и тяжелое неподъемное мужское тело, которое ни сдвинуть не получалось, ни столкнуть.

Макар разжал тиски, перекатился на бок, продолжая надрывно дышать, и Эва свернулась клубком, закрыв руками лицо. Она не представляла, как посмотрит сейчас ему в глаза. То, что произошло — чудовищная ошибка, она не должна была этого допустить. Теперь все ее ощущения казались надуманными, как она могла исходить желанием в его руках, понимая, что это всего лишь физиология? Макару после такого количества выпитого наверняка было все равно, с кем. Кого нашел в своей кровати, того и…

Она чуть не разревелась от собственной слабости и бессилия, всему виной ее глупые мечты перед сном, в которых они с Макаром заходили чересчур далеко. Да еще и сегодняшнее купание добавило, и зачем только Макар ее нашел? Лучше бы она осталась блуждать по лесу, может, сама бы вышла к речке, а нет, Алена бы подняла всех на ноги. Сестра казалась достаточно испуганной, когда Макар привел Эву обратно и она призналась Алене, что заблудилась.

Эва сейчас отчаянно ненавидела свое тело, которое столько времени казалось погруженным в спячку, а теперь сыграло со своей хозяйкой настолько злую шутку. Самым ужасным было то, что она на все пошла добровольно, и что теперь делать, не представляла.

Как отнять руки от лица и посмотреть на мужчину, который сейчас лежит рядом и так громко дышит? В которого она успела по уши влюбиться, который стал ее первым и которому это до лампочки, потому что он ничего ей не сказал, вообще ничего. Хотя должен был почувствовать, он же не такой лузер в сексе, как Эва.

Она набралась смелости, приподняла голову, и слезы сами собой потекли из глаз. Макар спал, развалившись на спине, закинув руки за голову, и хорошо, если он завтра вспомнит, кто был в его постели. С другой стороны, если уехать прямо сейчас, он ведь может ничего и не вспомнить? Главное, незаметно выйти из дома и вызвать такси — сейчас по локации такси приедет даже в такую глухомань.

Вот только денег у нее вряд ли хватит, но можно взять у Алены, одолжить, конечно. В их комнате наверняка никого, Алена у Руса, его спальня вроде как на противоположной стороне. Лишь бы она вещи не забрала с собой. Эва, судорожно всхлипывая, подобрала одежду, отчего-то валявшуюся на полу, быстро оделась и, убедившись, что в коридоре никого, тенью скользнула к их с Аленой спальне.

Ввалилась внутрь спиной, щелкнула выключателем и остановилась в растерянности. Алена, сидящая на Руслане, вскрикнула и дернула на себя простынь, Рус недовольно сощурился.

— Эва? Ты чего здесь?

— А где я должна быть? — она старалась не смотреть на обнаженную мужскую грудь, на сегодня ей выше крыши хватило голых торсов и не только. Достала из шкафа сумку и принялась спешно складывать вещи.

Фотоаппарат, расческа, зарядка для телефона. В принципе все, запасная одежда так и лежала в сумке. Ей бы белье сменить, только сначала в душ, а лучше в горячую ванну. Каждое движение внутри отзывалось болью, как будто металлический штырь из нее так и не вынули, хотелось смыть если не воспоминания, то хотя бы следы той самой физиологии…

Эта мысль заставила ее выпрямиться. Макар если и не вспомнит, то все увидит и на постели, и на себе. Каким бы пьяным он ни был, а меры предосторожности принял, видимо, у них это на автомате, у мужчин, или в подкорке зашито. Эва в отчаянии закусила губу.

— Мы думали, ты у Мака осталась, — нерешительно сказала Алена, и Эва удивленно оглянулась. Вообще-то, она о них уже успела забыть.

— С чего это вдруг я должна у него оставаться? — как можно более спокойно проговорила Эва, удивляясь собственной выдержке. Тут же в голову пришло, что Макар не полный дебил и вряд ли станет демонстрировать гостям измазанную простынь. И себя.

— Тебя так долго не было… — Алена жеманничала, но Эве отчего-то показалось, что та тушуется и прячет глаза.

— А Макар где? Спит? — недоверчиво переспросил Руслан.

— А где он еще должен быть? — ответила Эва, теряя терпение. — Послушай, это твой друг, а не мой. Я не нанималась за ним следить. Алена, можешь одолжить мне деньги на такси? Я верну.

— Зачем тебе такси? Завтра вместе поедем.

— Нет, мне надо сейчас, — Эва упрямо мотнула головой.

— Да, жаль. А я был уверен, что все получится, — Рус сел, вытянув руки перед собой. Эва удивленно моргнула.

— Получится? Что ты имеешь в виду?

— Ничего, — быстро сказала Алена, протягивая несколько купюр, — вот, держи. Этого точно хватит.

— Спасибо, — Эва взяла деньги и вышла из комнаты, бросив на прощание «Пока!»

— Свет выключи, — крикнул ей вслед Руслан, но она уже ушла.

Такси пришлось ждать долго, Эва даже продрогла, но в дом возвращаться не стала бы под страхом смертной казни. В пути она даже задремала, в квартиру кралась на цыпочках, чтобы не разбудить Ирку. Забросила сумку в комнату и сразу отправилась в ванную.

Да уж… Лучше бы она этого не видела. Надежды на полную отключку сознания Макара разбились на тысячи осколков как блюдо, которое она нечаянно уронила прямо на кафель, когда еще жила у Бессоновых.

Ванну среди ночи набирать не стала, довольствовалась душем. Утром заспанная Ирка с удивлением обнаружила ее на кухне с чашкой остывшего кофе и пристала с распросами. И Эва рассказала, просто не было сил это держать в себе, а потом разревелась, конечно же, потому что держать в себе слезы было еще сложнее. Но как бы не утешала подружка, камень с души снять это не могло.

— Тебе нужно поспать, Эвочка, — сказала Ира, а ее замутило.

«Эвочка… девочка… такая сладкая».

Сегодня день обещал быть пасмурным, с утра собирались тучи, Эва неприветливо посмотрела на серое небо. «Не могли вчера насобираться, чтобы дождь пошел?» Она бы точно тогда никуда не поехала, ей очень нужен был дождь, чтобы отснять давно запланированную фотосессию. Именно в городе, так что она бы однозначно отказалась от поездки на дачу. А сейчас задернула шторы поплотнее, улеглась на кровать и так и пролежала лицом к стене, то проваливаясь в сон, то всплывая на поверхность.

Боль ушла, тело в принципе не ощущалось, как будто его и не было, оно осталось там, возле Макара, на смятых, измазанных бурыми разводами простынях. А здесь была только ее душа. И Эву это просто убивало, почему оно в спальне Макара не казалось ей эфемерным? Откуда в ней взялись настолько животные ощущения? Почему-то Эва была уверена, что если бы она встала и ушла, Мак не стал бы ее насильно удерживать. И даже не потому, что он не насильник, а потому что ему незачем. Она не нужна ему. Он ее не любит.