Трактовка совести как результата интериоризации морального опыта человечества присуща приверженцам социологического подхода к интерпретации нравственной жизни. Совесть с точки зрения такого подхода это обобщенный и интериоризированный (перенесенный во внутренний план психической жизни) опыт значимых других (родителей, воспитателей, учителей, сверстников, литературных героев и других референтных личностей). На основе освоения этого опыта и формируется совесть как нравственная способность самооценки и самоконтроля.

З. Фрейд не считал совесть чем-то изначальным в человеке. Ее возникновение он связывал с психосексуальным развитием ребенка. Маленький ребенок аморален. В нем нет внутренних тормозов против стремления к удовлетворению желаний. Роль моральной цензуры выполняют родители, поощряющие или наказывающие ребенка.

Фрейд отчасти признавал, что совесть имеет божественное происхождение, но при этом он отмечал, что в отношении совести Бог «поработал» недостаточно, поскольку большинство людей получили ее в довольно скромных размерах.

Л. Колберг рассматривает совесть как механизм, возникающий на предпоследней, шестой стадии морального развития.

Впоследствии внешнее сдерживание со стороны родителей, воспитателей и авторитетов перемещается внутрь человека. Их место занимает особая инстанция, которую З. Фрейд назвал Сверх-Я, которое и является совестью человека, олицетворяющей собой внутренние запреты и нормы долженствования.

С точки зрения эволюционизма развитие совести сводится к следующему. Первым этапом является порицание эгоистических действий, приносящих вред ближним, и одобрение альтруистических действий, приносящих пользу ближним. С течением времени, когда связь между альтруизмом и одобрением твердо установлена и закреплена, отношение к пользе и вреду забывается и эгоизм порицается сам по себе, точно так же, как альтруизм безотносительно одобряется. Эту различную оценку эгоизма и альтруизма стараются внедрить детям, у которых, благодаря повторению и наказанию, устанавливается неразрывная ассоциация между эгоизмом, злом и порицанием их – и альтруизмом, добром и одобрением их.

На втором этапе привычка одобрять в других альтруизм и порицать эгоизм начинает невольно переноситься и на свои действия. Вместе с тем ребенок начинает испытывать чувство самоудовлетворения, раскаяния и угрызения, причем самоудовлетворенность непосредственно сопряжена с действием, а раскаяние и мучения совести следуют за совершенными, уже эгоистическими поступками.

Это объяснение в принципе согласуется с представлениями Ч. Дарвина («Происхождение человека», главы II и III); однако он несколько иначе представляет себе происхождение укоров совести. По мнению Дарвина, в нас есть стремление заботиться о других; если мы, под влиянием эгоизма, не последуем этому стремлению и, например, не поможем в беде ближнему, то впоследствии, когда мы живо представим себе испытываемое бедствие, стремление к помощи ближнему вновь возникнет и неудовлетворенность его вызовет в нас болезненное чувство укоров совести.

Главной трудностью интуитивизма является вопрос об ошибках совести, о ложной совести. Если совесть есть голос Божий, то каким образом объяснить ошибки совести и кажущееся или действительное отсутствие ее у преступников? С точки зрения эволюционизма это объясняется нравственным недоразвитием, отсутствием воспитания, средой и т. д. Этот путь объяснения закрыт для интуитивистов. Они должны допустить, как это делали схоласты и отчасти Кант, двойную совесть, трансцендентную и эмпирическую: первую – как непосредственно данное в природе человека, в виде зародыша, духовное свойство, общее для всех людей (и эта совесть не может ошибаться); вторую – проявляющуюся в мире явлений, подверженную законам развития и зависимую от весьма сложных внешних и внутренних условий, – и эта совесть может ошибаться.

С точки зрения киевского невролога и психиатра И. А. Сикорского (1905), «совесть есть филогенетический плод развития человечества и соответствует не личному опыту индивидуума, но вековому нравственному опыту поколений. Путем сложной дифференцировки чувство стыда поднялось до высоты чувства совести» (с. 270).

«Интимный» характер совести. В разговоре с собственной совестью человек как бы стоит лицом к лицу с самим собой и поэтому имеет возможность (или вынужден) быть предельно откровенным. Можно обмануть других, но обмануть собственную совесть невозможно – это «свидетель, который всегда с тобою».

Относительность совести как средства самооценки. В самооценке, производимой совестью, проявляется способность к моральному компромиссу или бескомпромиссность личности. Полностью полагаться на совесть нельзя, так как если ее нельзя обмануть, то можно «уговорить», «усыпить», найти себе оправдание («так сложились обстоятельства»). Но ведь обстоятельства ставят нас перед выбором. Критерием же выбора должна служить совесть.

Принимая то или иное решение, не следует рассматривать совесть как нечто абсолютное, считая, что она всегда права. Важно помнить, что она находится в зависимости от ценностной картины мира отдельно взятого человека. Кроме того, она не дает мотивированного убеждения в необходимости такового. Более того, здесь она легко может ошибиться, ибо не способна рассчитать далеких последствий этого поступка, которые могут оказаться совсем отличными от ожидаемых.

«Указания совести безошибочны, когда они требуют от нас не утверждения своей животной личности, а жертвы ею», – писал Л. H. Толстой.

Для Э. Фромма совесть – это реакция целостной личности, которая включает знание о себе, эмоциональный отклик, а также «наше собственное воздействие на самих себя».

Таким образом, совесть включает в себя три компонента – когнитивный, эмоциональный и поведенческий, связанный с проявлением силы воли. Первый компонент проявляется в форме рационального осознания нравственного значения совершаемых действий[17]. Второй компонент проявляется в форме эмоциональных переживаний вины и стыда. Третий компонент проявляется в попытке человека усилием воли заставить себя поступить по совести, вопреки имеющимся соблазнам. Благодаря содействию воли решения совести приобретают императивный характер.

Таким образом, принимая во внимание, что функционирование совести включает участие ума, эмоций и воли, следует представлять совесть одновременно в трех измерениях: как нравственное сознание, как нравственное переживание и как волевую способность личности в ее стремлении к нравственной самоактуализации.

С. В. Стеклянниковой (2001) совесть рассматривается как сложная интегративная категория, включающая в себя в качестве компонентов структуры долг, стыд и вину. Совесть проявляется в виде долга по отношению к внешнему источнику, стыда перед окружающими, вины – перед собой. Несмотря на общечеловеческий характер этих феноменов, представители одних культур более тяготеют к переживанию стыда, другие – к переживанию вины. Форма актуализации совести зависит от конкретных социокультурных условий.