Ахер усмехнулся.

— Ты знаешь обычай. Это хорошо. Теперь можем поговорить. Зачем вы пришли?

Офицер колебался. Врать было бы глупо и бессмысленно.

— Мы ищем клан шадори. Они скрываются где-то здесь.

— И что с ними сделаете?

— Убьем их.

Борехед фыркнул.

— У тебя трижды по десять и восемь воинов, их же — около сотни.

— Теперь уже меньше. Два дня назад мы убили дюжину на Холодном плато.

Ему показалось, что ахер слегка приподнял брови.

— Хорошо. Но и так их — в два раза больше. Есть ли среди вас хотя бы чародей?

— Погиб вчера на леднике.

— Как?

— Отец Льда вспомнил о нем.

Борехед вздрогнул, впервые посмотрев ему прямо в глаза. Были у него удивительные светло-зеленые радужки. Кеннет выдержал этот взгляд с изрядным усилием.

Внезапно шаман вскочил с камня.

— Собери своих людей, и пойдем со мной, — сказал он тоном, не подразумевающим расспросы, и двинулся к повороту.

Лейтенант махнул остальному отряду. Солдаты шагали с осторожностью людей, ожидающих засады, но когда подошли — никто не произнес ни слова. Хватило и того, что их командир и ахер не попытались друг друга убить.

— Мы идем за ним. — Кеннет указал на шамана. — Держать строй.

Ушли они не слишком далеко. На первое тело наткнулись ярдах в тридцати за поворотом. Девушке на вид было лет пятнадцать. Одетая в меховую куртку и штаны, она держала в руках насаженную на древко косу, а из груди торчали три стрелы. Борехед стоял над ней, глядя в неглубокую долинку, чьи склоны усеивали дыры пещер.

— Со мной пришли двести воинов и двое Мудрых в помощь, — сказал он как ни в чем не бывало. — Мне казалось, что этого хватит. Теперь у меня — пятьдесят и я — один.

Он обернулся и внимательно оглядел отряд.

— Много лет наши гааххеры будут петь о битве — скорее, резне — в этой долине. Посмотрите, люди. Так выглядит место, где атаковали десяток безумных магов.

Он мог этого и не говорить. Было похоже, словно сквозь долину прошло торнадо с градом, штормом, метелью и внезапным пожаром. Все пространство почернело и обгорело, словно от ударов молний. Местами в земле виднелись дыры и разломы, и, если судить по их краям, можно было подумать, что в землю — изнутри — лупил гигантский боевой молот. Центр впадины потерял тонкий слой грунта и светил залысинами голой скалы, а склоны пятнали сотни камней и валунов, вбитых в землю с такой силой, что они едва выступали над поверхностью. Слева высилась глыба льда шириной в двадцать футов и в десяток футов высотой. Кеннету показалось, что он заметил внутри застывшие в неподвижности фигуры. Не сумел разобрать, люди это или ахеры.

Впрочем, и люди, и ахеры лежали везде окрест. Тела порубленные, сожженные, разорванные в клочья, забрызгавшие все вокруг кровью. Некоторые — еще сплетенные в схватке, словно даже смерть не могла сдержать их боевую ярость. Кеннет смотрел на двоих ахеров, вцепившихся в труп молодого мужчины. У одного были оторваны обе ноги, но он продолжать сжимать копье, воткнутое человеку в живот, второй же оказался почти полностью освежеванным, но все же сумел сжать зубы на глотке горца. Лежали они неподалеку от мертвой девушки.

— Да, — казалось, шаман читал его мысли, — этот стал для нас неожиданностью. Не должен был стоять на страже, не должен был пользоваться магией и не должен был поднять шум. Но он стоял, пользовался и поднял. Потому наше нападение превратилось в побоище.

Лейтенант оглядел место сражения. Солдаты позади него стояли в совершеннейшей тишине.

— Сколько шадори владело магией? — Кеннет не мог не задать вопрос, хотя и знал ответ: куда больше, чем предполагало командование Горной Стражи.

Борехед сплюнул в снег:

— Владели? Нет, солдат, не они владели магией. Это она владела ими. Когда использовали ее, убивали, как своих, так и наших, а то и выстреливали ни на кого не нацеленными фейерверками. Но фейерверков тех было так много, что невозможно оказалось не обжечься. — Шаман замолчал на мгновение, после чего добавил: — Десятеро, ежели хочешь знать. Десятеро, а я, как дурак, полагал, что трое, самое большее — четверо. И потерял свыше сотни лучших воинов.

Внезапно вскинул руку вверх и издал протяжный, отдающий безумием крик. Эхо ответило ему с противоположного конца долины. Когда он повернулся к людям, лицо его снова было маской спокойствия.

— Но даже в этом случае не погибло бы столько, когда б не тот из шадори, который умел накладывать чары, словно один из ваших боевых магов. — Шаман говорил все быстрее и громче. — Он не терял ни времени, ни энергии, не убивал своих. Его чары были как удары мастера меча: быстрые, точные и смертельные. Это благодаря ему остаткам группы удалось от нас сбежать. Только благодаря ему.

Стражники заворчали. Кеннет утихомирил их жестом и во второй раз выдержал взгляд ахера.

— Ради воды, которой мы напоили горы, расскажи нам все, что ты знаешь, шаман.

Борехед успокоился, оглядел лица стоящих вокруг, словно еще раз подсчитывал их число. Потом кивнул:

— Хорошо, стражник, но не здесь. Пойдем в лагерь, и там я расскажу тебе все остальное.

* * *

Четырьмя часами позже Кеннет вместе с половиной своих людей лежал на краю неглубокого ущелья, в нескольких милях от той долины. Другая половина отряда таилась на противоположной стороне. Ждали. Ничего, кроме этого, они не смогли бы сделать. Борехед был слишком убедителен. Пообещал, что если сойдут с места, то он лично проследит, чтобы ни один из них не вернулся на ту сторону ледника. И только глупец пренебрег бы его обещанием.

Ровно столько и стоило здесь доверие.

Кеннет вспоминал, что рассказал шаман. Тогда они стояли в лагере ахеров, разбитом у небольшой пещерки, где что-то непрерывно шевелилось, постанывая голосом, не похожим ни на что из слышанного лейтенантом ранее. Он оставил своих людей в сотне ярдов от этого места, положившись на рассудительность десятников, и отправился за Борехедом. Вокруг было множество ахеров, чаще всего — раненых. Они не обращали на него внимания — словно он стал вдруг прозрачным. Сказать честно, это нисколько Кеннету не мешало. Сам он бесцеремонно осматривался, оценивая, как они выглядят, их одежду и оружие. Большинство было низкими и коренастыми, с темной кожей и черными волосами. Нижние клыки характерным для их расы образом заходили на верхнюю губу, а глубоко сидящие глаза раз за разом вспыхивали диким огнем. Почти все одевались в шкуры и меха, но он увидел и несколько кольчуг с