Джина удивилась. Разве они не все обсудили?

– Ты мне так и не объяснила свое отрицательное отношение к людям моей профессии. Ты что, когда-то уже встречалась с летчиком и он тебя обманул? Или просто боишься летать на самолете? Или же тебе не нравится летная форма?

Джина улыбнулась. – Форма просто чудесная. – И самое главное, ему идет бесподобно! – Но дело в том, что я не люблю смельчаков в такой форме. Как правило, они эгоистичны.

Джералд в задумчивости потер рукой подбородок.

– Что ты имеешь в виду? Ты разве никогда не слышала термин «общественный служащий», то есть тот, кто работает на благо людей?

Джина недовольно нахмурилась. Снова он загнал ее в угол своими вопросами.

– Я не хотела сказать, что то, чем ты занимаешься, не важно. Но, как правило, из-за людей твоей профессии или любой другой, сопряженной с риском, страдают близкие им люди. Если с ними что-то случается, расплачиваться приходится семье, расплачиваться слезами и тяжелыми переживаниями.

– Мне кажется, – Джералд сказал это почти грубо, – эгоистичны как раз те другие люди, которые оберегают себя от лишних переживаний. Конечно, куда как спокойнее жить с банковским служащим, которому ниоткуда не грозит опасность!

Что же, пусть будет так, подумала Джина.

Наконец-то он понял.

– Только не всегда от нас зависит, кого мы любим…

Джина взглянула на Джералда. И откуда у него столько уверенности?

– Как раз наоборот, именно от нас, – возразила она.

Он покачал головой.

– Любовь – не такая простая штука. И я докажу тебе это. Прямо сейчас.

С этими словами Джералд крепко прижал Джину к себе, так крепко, что ей даже стало трудно дышать.

– Когда вчера ты поцеловала меня, ты сделала это, потому что сама захотела?

– Ну да, – еле выговорила Джина, не в силах отвести от него глаз.

– И когда чуть ли не бросилась в мои объятия, ты действовала по собственной воле?

– Я… я не бросалась в твои объятия.

– Но признайся, будь мы дома, а не на автостоянке, ты бы сделала это.

Джина почувствовала, как горячая волна захлестывает ее, а ноги становятся ватными.

– Физическое влечение и любовь – разные вещи, – пробормотала она.

– Возможно. Но не станешь же ты отрицать, что влечет тебя ко мне, а не к какому-то банковскому клерку, хотя с ним в тысячу раз безопаснее, чем со мной? Признайся, что и сейчас ты хочешь меня.

– Конечно же нет!

Джералд наклонился и стал покрывать ее шею поцелуями, опускаясь все ниже. Он отодвинул край блузки и припал губами к ложбинке межу грудями, которые с каждым поцелуем становились все более упругими и напряженными.

– Лгунья!

И тут Джина не вытерпела.

– Хорошо, пусть так, но это ничего не значит!

Усилием воли он заставил себя остановиться.

– Это значит, что выбор зависит не от тебя, а от твоего сердца, чувств, влечения. В прошлый раз ты почему-то осталась со мной, а не с тем типом из банка.

С этими словами Джералд резко повернулся и зашагал прочь. Но в конце коридора он вдруг остановился, обернулся и крикнул:

– Я заеду за тобой завтра в четыре! Буду с нетерпением ждать встречи!

Джина еще несколько минут стояла, по-прежнему чувствуя тепло его тела. Она не знала, сердиться ей на Джералда или нет. Так откровенно говорить с ней о личном не позволял себе еще никто, а она даже не смогла ответить должным образом, попав в сладкий плен его объятий.

Ясно одно: он ворвался в ее тихую размеренную жизнь, как ураган, и чем быстрее закончится это представление перед тетушкой Розой и она, Джина, с ним распрощается, тем лучше.

Однако в ушах эхом прозвучало – или это шепнуло сердце? – лгунья…

Джералд долго блуждал на своем черном «воксхолле» среди коттеджиков, построенных в этой части пригорода Саутгемптона, очевидно, уже давно, пока нашел нужный. Джина сказала, что отсюда до дома ее родителей не больше двадцати минут езды. Он взглянул на часы и понял, что приехал слишком рано. Время текло томительно-медленно, и Джералд решил предаться размышлениям о том, что его ожидает.

Он никому бы не признался – и прежде всего себе самому, – что таким образом хочет унять волнение, растущее в нем с самого утра. С вечера Джералд завел будильник, прекрасно зная, что, даже если случится невероятное и он проспит, все равно опоздать ему не удастся: за Джиной ему нужно заехать только в четыре.

В ванной он неожиданно поймал себя на том, что бреется тщательнее обычного. Внезапно, глядя на серьезное лицо, смотрящее на него из зеркала, Джералд рассмеялся: надо же, тетушка Роза уже и на него распространяет свое влияние. Как он теперь понимает Джину!

По части семейных обедов Джералд являлся новичком. Его умению общаться с людьми позавидовали бы многие, но сейчас он чувствовал незнакомое ему доселе беспокойство.

Если вся семья Джины окажется такой же, как она, ему придется нелегко! О тетушке Розе он старался не думать вообще…

Джина вышла на порог и увидела поднимающегося по ступенькам Джералда. День выдался жаркий, и она надела короткую джинсовую юбку и светлую майку, через которую просвечивало кружевное белье.

– Отлично выглядишь, Джина! – приветствовал он ее, стараясь смотреть только на лицо, не обращая внимания на стройные ноги и подчеркнутую обтягивающей одеждой упругую грудь. – И все же мне кажется, для семейного обеда, тем более в присутствии тетушки Розы, это немного смело. Люди старшего поколения считают, что чем больше одежда напоминает мешок, тем лучше. Посмотри на меня: я постарался одеться как можно нейтральнее…

Я хочу сказать скромнее, не вызывающее…

Джина улыбнулась и придирчиво оглядела Джералда. На нем были белые льняные брюки и такая же рубашка с коротким рукавом.

– Ты не знаешь тетушку! Она обожает современный стиль. Одно время даже уговаривала меня проколоть нос и носить там серьгу. Она утверждала, что это придаст мне веса в глазах бразильцев, когда мы поедем на карнавал в Рио, и чуть было действительно не заставила меня лететь туда вместе с ней. – Джина взглянула из-под козырька ладони на палящее солнце. – И потом, сегодня так жарко.

– Приму к сведению, чтобы одеться соответствующим образом в следующий раз.

Только следующего раза не будет, мысленно возразила ему Джина, и спросила:

– Ну что, ты готов?

Джералд набрал в легкие воздуха, как будто перед прыжком в воду.

– Готов. Ручаюсь, что к концу обеда твоя тетушка будет от меня без ума!