Постоянные мысли и ночные видения не давали покоя Аману. Он плохо спал, часто видел во сне котлован и открытый вход в пещеру. Аман входил туда, трепеща сердцем, и видел вожделенные сокровища. Сверкали драгоценные камни, грудой лежали золотые монеты и слитки. Они манили Амана как магнит, он тянул к ним руки, но клад исчезал внезапно, словно туман, и Аман просыпался в полном отчаянье.

Накануне отъезда в Курментинское ущелье Аман был необычно оживлен и весел. Он играл с детьми и старался избегать разговоров с женой о своих планах на лето – считал, что Гульзана должна была сама догадаться о них. Не без оснований Аман думал, что жена будет возражать против его поисков. Весь прошлый сезон прошел в постоянных стычках, укорах и скандалах.

Наконец Аман не вытерпел:

– Я завтра уезжаю!

Гульзана посмотрела на него долгим взглядом, потом проговорила:

– Опять копать будешь?

Аман встрепенулся:

– Мне всего две недели нужно. Понимаешь, максимум пять метров пройдем и будем у входа в пещеру…

– Ты же сам знаешь, что это неправда! – взорвалась жена. – Сто раз по две недели пройдет, а ты все еще не найдешь эту чертову пещеру!

– Зачем ты так говоришь? – в свою очередь закричал Аман. – Я же стараюсь не для себя! Я хочу помочь Кыргызстану, да ты сама мне спасибо скажешь, когда я найду клад!

– Что мне твои мифические сокровища! Ни мне, ни твоим детям они не нужны – им нужен отец, а не сумасшедший, который только и твердит о кладе. Ты ведь даже во сне бредишь своими сокровищами!

– Гульзана, ты же мечтала жить хорошо, ни в чем не нуждаться, – попробовал успокоить жену Аман. – Потерпи немного, я найду клад, тогда у тебя будет все что пожелаешь!

– Я уже потеряла мужа, – резко ответила женщина. – Мы жили хорошо, пока ты не начал искать клад. Да, у нас многого не хватало, но мы жили так, как все люди. Теперь ты словно в лихорадке, с тобой ни о чем нельзя поговорить. Ты думаешь только о раскопках. Люди смеются над тобой, Аман.

– Люди будут завидовать мне, – закричал Аман, не в силах больше сдерживаться. – Они и тебе будут завидовать. Ты будешь держать в руках бесценные вещи, которые восемьсот лет пролежали в земле! Ты только представь себе, Гульзана, – Аман понизил голос и почти прошептал, – там золото, которое везли на двухстах верблюдах. Вещи, которые стоят миллионы долларов на аукционах. Мы повезем их в Лондон, на Сотсби, в Париж, в Америку. Мы произведем настоящий фурор. Это будет самая большая и ценная находка в мире. С ней не сравнится даже гробница Тутанхамона в Египте!

– Если ты завтра уедешь на Иссык-Куль, я уйду жить к матери, – холодно произнесла Гульзана. – И заберу с собой сыновей. Если не вернешься через две недели, ищи себе другую жену, я устала. Я должна жить дальше и воспитывать детей, а не мечтать о мифическом кладе.

Аман сжал в ярости кулаки. Он не мог ничем возразить жене. Пусть уходит, ему сейчас не до этого. Надо ставить лагерь в ущелье – ребята, верные друзья, ждут не дождутся начала работ. Все рвутся в бой. Все верят, как и он сам, что успех не за горами. Две-три недели – и они будут у цели. Глупая женщина! Она обязана пожелать мужу удачи, ведь он старается ради нее и детей. И конечно же, ради родной страны, погрязшей в долгах! Хотел бы Аман посмотреть, что скажет Гульзана, когда он принесет ей пригоршню драгоценных камней и осыплет дождем из золотых монет. Вот будет зрелище!

Аман мотнул головой, прогоняя прочь завладевшие им видения:

– Хорошо, Гульзана. Делай как хочешь, только не мешай мне. Слишком много людей ждет моих раскопок. Я нашел хорошего спонсора. Он поверил в меня и дает оборудование, денег, возможно, поможет и людьми. Я обязан найти этот клад, как ты это не поймешь!

Видя холодный взгляд жены, Аман замолчал. Он сказал свое слово, пусть сама решает. Он мужчина и не свернет со своей дороги. Чем больше препятствий на его пути, тем крепче уверенность в правильности выбора. Судьба намеренно испытывает его, вдруг он окажется слаб и отвернется от цели. Никогда не бывать этому! Аман сердцем чувствует близость клада. Надо пойти и взять его. Да, будет трудно. Но кто сказал, что должно все само падать с небес в руки? Аман и его верные ребята своими руками вытащат этот клад из недр земли, чего бы им это ни стоило. Удача обязана улыбнуться им!

Лагерь археологов расположился в яблоневом саду прямо на берегу Иссык-Куля. Когда-то этот сад был ухоженным, теперь же он пришел в запустение. Сквозь заросли разросшихся кустов малины и черной смородины не пробраться. На небольшой пляжик, располагающийся всего метрах в двадцати от домика, в котором устроились аквалангисты Николай и Света с пятилетней дочкой Танюшей, ведет единственная тропка, пробитая сквозь прибрежный кустарник. Там и сям по фруктовому саду разбросаны небольшие палатки, дающие приют участникам экспедиции, помогающим им студентам-практикантам и гостям Владимира Михайловича Плоских и его сына Василия, который выполняет функции руководителя экспедиции.

Виктор, бывший в лагере гостем Владимира Михайловича, с интересом рассматривал друзей Василия. Один из них, в первый же день сгоревший на солнце так, что к вечеру на нем можно было бы запросто жарить яичницу, и все время пытавшийся нестерпимую боль снять неумеренным потреблением спиртных напитков, оказался жонглером цирка. При этом он с готовностью демонстрировал всем сомневающимся свое выступление, записанное на мобильный телефон. Глядя на трясущиеся руки жонглера, трудно было представить себе, что он может управляться с несколькими взлетающими и вертящимися в воздухе снарядами. Видимо, эта дрожь, наоборот, помогала циркачу поддерживать необходимый ритм.

Второй, худой и длинный, словно высохшая палка, оказался индийским йогом, итальянцем по происхождению. С гладко выбритой головой, выставив вперед огромный орлиный нос, он шокировал публику тем, что появился под вечер в марлевых штанах и со свернутым матрацем под мышкой. Это были все его пожитки. Дудашвили тут же окрестил его «италоиндусом». Йог кинулся в объятия Василия, громогласно объявив его «ненаглядным дурындой». Говорил он по-русски сносно, но с сильным акцентом. Видимо, слово «дурында» ласкало его слух и казалось хорошей характеристикой человека. «Италоиндус» заявил, что отрекся от земных благ и что ему достаточно навеса над головой на случай дождя. Правда, ночью все окрестности оглашались стенаниями йога по поводу тучи комаров, которые облепили несчастную жертву, и по поводу ночного холода, который, несмотря на лето, оказался довольно ощутимым и не давал заснуть «италоиндусу». Вконец измучившись, йог залез под перевернутую лодку, лежащую тут же, под навесом, и затих. Утром он, свернув свой матрац, подался к соседу-киргизу, который обещал устроить его у себя в юрте.

Третьим гостем Василия был русский журналист из Литвы. Он впервые приехал в Азию, смотрел на все раскрытыми от удивления глазами и пребывал всё время в состоянии восторга. Кроме того, литовский журналист был не чужд эзотерики и умел играть на варгане. В его сумке была целая коллекция варганов. Там были инструменты из Бурятии, Монголии, Алтая и других разных мест. Был даже варган из Вьетнама. Киргизский варган – темир-комуз просто пленил журналиста, и он с удовольствием наигрывал на нем.