Поостыв во время докладов выступающих, он понял, что переборщил. Возможно, поступил несправедливо. И если Анна Николаевна действительно заслужила взыскание, то не такое жесткое. Теперь же он почувствовал облегчение, поскольку появилась возможность исправить ситуацию: из ряда вон выходящее происшествие вносило свои коррективы.

Столкнувшись в дверях с Дербеневым, который вернулся для объяснений с милицией. Костя узнал, где Круглова, и направился искать нужную комнату.

В секретариате стоял галдеж: люди возбужденно обсуждали произошедшее и забрасывали вопросами Анну, сидевшую в углу на диване с чашкой кофе. Кто-то заботливо укрыл ноги пледом.

Девушки, с которыми она познакомилась утром, помогли ей привести себя в порядок, убрали с лица потеки от расплывшейся туши, у кого-то в столе отыскались лежавшие на всякий случай новые колготки, кто-то накапал валерьянки, словом, все с большим воодушевлением принимали участие в оказании всяческой поддержки той, кто уже дважды стала героиней дня.

Анне же, после того как согрелась и немного успокоилась, хотелось только одного — спать. Она давно знала о таком защитном свойстве своего организма, но уснуть здесь не представлялось возможным, а ехать в гостиницу не было сил. Казалось, она не в состоянии просто сдвинуться с места.

Аня не сразу заметила вошедшего в комнату Константина Петровича. Откинув голову на подголовник дивана и отрешенно слушая чьи-то комментарии, она остановила взгляд сначала на знакомой сумке, о которой до сих пор не вспомнила, и лишь затем на Крылове.

— Там — документы, — произнесла как-то она равнодушно. — Если паспорт «накрылся», останусь на Украине.

— Оставайся, тебя все равно уволили. А мы с радостью на работу возьмем, — пошутила одна из девушек.

— Как — уволили? — воскликнул кто-то, не знавший утренней истории. — За что?

— Анна Николаевна, — негромко, но твердо произнес Крылов. — Я отвезу вас в гостиницу. Вам надо отдохнуть.

В комнате сразу замолчали. Народ, четко знавший субординацию и правила поведения, понимал, что, как бы там ни было, Константин Петрович все еще остается ее начальником. Анна благодарно взглянула на Крылова.

— Девочки, спасибо за все. Я поеду.

Пока она собирала вещи и разглядывала содержимое смятой сумки, Костя стоял в коридоре у окна и курил. Вниз по лестнице спустилась группа людей, возглавляемая Балайзером, и направилась к нему.

— О, мистер Крылов! Эта девушка, Анна, кажется, приехала с вами? — спросил Роберт.

— Да, она работает у меня. Правда, совсем недавно.

— Русские женщины — удивительные! Как у вас говорят, — он нахмурил лоб и, припомнив нужные слова, добавил: — В огонь войдет, коня на скаку остановит. Не думаю, что кто-либо из присутствующих смог бы так быстро найти единственно верное решение. Это поступок, характеризующий человека.

И, подумав, спросил:

— Вы знаете сколько ей лет?

— Около тридцати, — после недолгой паузы ответил Костя, прикинув в уме окончание института, возраст ребенка и сопоставив все то немногое, что он слышал от Анны.

— Я знаю только одну женщину, которая, не задумываясь, поступила бы так же, — произнес Роберт. Он опять вспомнил о дочери. В марте ей исполнится тридцать.

В этот момент из секретариата вышла Анна.

— Are you OK?[1]— участливо спросил Роберт.

— Yes. Thank you[2], — автоматически ответила девушка.

— Are you going to the party this evening?[3]

— No… I dont know[4], — Анна непонимающе взглянула на Костю. Она первый раз слышала о приеме.

— I think Mr. Derbenev will invite you personally[5], — Балайзер не успел закончить фразу, как подоспевший Николай включился в разговор:

— I do that just now[6], — и, обернувшись к Анне, произнес: — Мы ждем вас вечером, к семи часам. И, уже обращаясь к Косте, добавил:

— Константин Петрович, я пришлю за вами и Анной Николаевной машину.

— Спасибо, мы доберемся сами, — растерянно отреагировал Костя.

— Большое спасибо, но я не смогу, — немного подумав, как можно мягче отвергла приглашение Анна. — Я не готова к такого рода встречам.

— Вы не можете отказаться, — Дербенев выразительно посмотрел на Крылова, и тот произнес:

— Анна Николаевна обязательно приедет.

— Буду рад увидеть вас вечером, — удовлетворенно произнес Балайзер напоследок.

— В чем причина? Почему вы не хотите принять приглашение? — спросил Дербенев, когда они остались втроем.

Анна замялась.

— Я не взяла с собой соответствующей одежды. И к тому же… Я испортила туфли, — добавила она смущенно.

— Так, все понятно. Костя, ты едешь с нами на завод, а я все организую.

«Скорее всего, Марья Петровна, — быстро раздумывал он, кому поручить это дело. — Нет, пожалуй, она здесь нужнее. Лучше Дарья Александрова из отдела рекламы».

— Зайдем ко мне, я отдам распоряжение, — произнес Николай, увлекая за собой Анну и Крылова.

По пути Дербенев вызвал одного из водителей и Дашу, с которой Анна успела познакомиться утром. В кабинет они зашли практически следом.

— Андрей, повезешь девушек, куда скажут. Когда закончат свои дела, Анну Николаевну — в гостиницу, Дарью — на дачу, а сам — ко мне. Ты еще будешь нужен. Будь на связи.

Дав знак Дарье с Костей задержаться, Дербенев, после того как остальные вышли, сказал:

— Даша, оденьте, пожалуйста, девушку по высшему разряду. Вы в этом разбираетесь лучше. — Польщенная Даша зарделась. — Она сделала для всех нас большое дело. Сам Балайзер хочет ее видеть. Счета принесете мне. И никому ни слова. Да, еще парикмахерская и все ваши женские прибамбасы. Решайте сами, что нужно.

Вы за нее отвечаете. Все.

— Николай, не стоит, — попытался отказаться от его услуг Костя, когда за Дашей закрылась дверь. — В конце концов, она приехала со мной. Сам все оплачу…

— Слушай, да за одно то, что она сегодня сделала, я ей не этими тряпками обязан. Я ее на лучший курорт отправлю! Понимаешь, что мы бы сейчас не на открытие завода собирались. Там дети были…

— Но ведь машина не твоя, твоей вины нет.

— А какая разница… Сам знаешь, сколько таких, кто ждет, где оступишься. В общем… Слушай, она у тебя давно работает? Давай я ее к себе заберу, а?