В целом же физподготовка у наследника оставляет желать лучшего. Дохляк, каких поискать. Зато начитанный, что в данной ситуации было куда важнее.

Сам он голоса не подавал, поэтому после разминки я поспешил вернуться к самокопанию. Чем быстрей смогу наладить связь со своим источником маны, тем меньше ко мне будет вопросов у причастных к демонической афере. Да и почувствовать себя настоящим магом очень хочется, если честно.

Раньше возможность видеть огненные нити я считал скорее проклятием, чем даром. Ну, экстрасенс, а дальше-то что? У нас в общежитии жил мужик, глушивший чистый спирт чуть ли не каждый день. Чем не суперспособность? Всё что я мог, это устроиться на такую работу, чтобы от меня была хоть какая-то польза. Но увы, проработать долго не смог, сунувшись за людьми в самое пекло. Закончилось всё предсказуемо — медалькой и списанием по инвалидности.

Но сейчас… Выпал настоящий шанс прикоснуться к мечте. Мне всегда нравились книжки про волшебство и магию — они помогали уйти от давящей действительности, где я варился день за днём. А сейчас чувство такое, будто снова в сказку попал.

Я прислушался к себе, но ничего необычного не ощутил. Нити в обозримом пространстве тоже отсутствовали. Хотя, чему тут гореть? Возможно, мне просто нужен источник огня…

Или нет?

Авери сказал, что моё проклятие — это неподконтрольное использование магических способностей. А вижу я нити, сколько себя помню. Поэтому и чувство нужно искать самое привычное. Что-то, связанное с энергией… Точно!

Прижав ладонь к груди, я ощутил тепло под пальцами. В самые холодные ночи это мне позволяло немного согреть руки для работы. Чем только не приходилось заниматься — и вагоны разгружал, и на стройке работал, и объекты на свежем воздухе сторожил. Особенно, после того, как едва не сгорел. Иронично, что огонь в итоге меня и прикончил.

Я сосредоточился на разгорающемся внутри меня тепле, и вскоре почувствовал, что оно стало разливаться по телу. Гораздо сильнее, чем обычно. Только тогда позволил себе раскрыть глаза и посмотреть на разгорячённую руку. Внутри конечности отчётливо пульсировали оранжевые жилы, чей свет пробивался сквозь кожу. Постепенно они сместились от предплечья к кисти, заметно усилив жар. Теперь у меня изнутри засветился кулак, будто я сжал в нём галогеновую лампу.

Пекло всё сильнее, того и гляди — дым от ладони пойдёт. Всё, как у типичного подростка…

А дальше жилы направились в мой указательный палец, где сплелись воедино. Тут пришлось уже закусить губу, чтобы не заорать в голос.

Кто хоть раз обжигался, тот прекрасно знает это рефлекторное движение, которое выделывает рука против воли. Так и произошло, когда жар стал нестерпимым. Я инстинктивно дёрнул кистью, чтобы стряхнуть с неё источник боли. Как ни странно, это мне удалось.

С пальца сорвался небольшой раскалённый шар, не больше теннисного, и ударился в противоположную стену. Ровно по той самой траектории, что возникла перед глазами, только мне в тот момент было совсем не до наблюдений из-за пылающей руки. Ударившись о препятствие, шарик с громким хлопком взорвался, оставив после себя чёрное пятно копоти, а также тлеющую портьеру на ближайшем окне.

Окна тут же покрылись нитями, совсем бледными и дрожащими.

— Боги, что ты наделал?! — всполошился парень в моей голове.

— Да ничего особенного, — хмыкнул я вслух, облизывая обожжённый палец. — Магией немного на стену брызнул… У молодых волшебников такое бывает. Лучше скажи — у вас в замке, случаем, огнетушителей не найдётся?

Видать, в замке стояла какая-то антимагическая сигнализация, которую я невольно потревожил. Так что влетевшей в комнату через пару секунд Хиве пришлось сдерживать натиск охранников, пока её пепельноволосая напарница тушила разгорающиеся шторы. Бабахнул я на совесть, как самодельная петарда.

Аж самому стыдно стало за такое грубое нарушение пожарной безопасности.

В итоге меня всё же эвакуировали. Сначала в ближайшие апартаменты, где семейный врач мигом вылечил мне обожжённый палец, а потом отвели в чей-то кабинет. Лечение, кстати, прошло без медикаментов, с применением одной лишь магии. Дядечка поводил сияющей рукой над волдырями, потушив боль, после чего они быстро почернели и осыпались, явив моему удивлённому взору новенькую кожу. Вся процедура заняла всего несколько секунд.

В покоях, куда меня проводили после демонстрации превосходства магии над наукой роскошь уже не так давила на глазные яблоки. Обстановка напоминала обитель какого-нибудь писателя серебряного века. Повсюду стояли книжные шкафы, а у самого окна расположился монументальный письменный стол из дубового массива, заваленный бумагами. К нему в комплекте шло удобнейшее кресло с мягким подголовьем — прямо мечта остеохондрозника.

Рабочее место занимала моя биологическая мама, пребывающая не в лучшем расположении духа. Пока Хивея сжато рапортовала ей о ЧП, она успела опорожнить немаленьких размеров стакан и долить туда новую порцию из пузатой бутылки. Судя по терпкому аромату, там плескалось что-то забористое, но аристократка даже не поморщилась ни разу.

Уважаю.

— Пацан, приём!

— Я Авери Дутвайн-младший.

— Хочешь стать старшим? Тогда переводи всё, что твоя мать скажет. Чую, разговор у нас будет тяжёлым.

— Ещё бы! Ты применил боевое заклинание внутри кланового замка!

— Я не специально, оно само…

— Теперь мне ясно, почему демоны столь опасны. Ты только открыл свой Дар, и уже смог его использовать для разрушения.

— Ну, что тут скажешь… Ломать не строить.

Тем временем Хивея закончила доклад, и глава клана отпустила её лёгким кивком. Всё это время я тихонечко сидел на предложенном стуле, стараясь слиться с мебелью. Не помогло.

Женщина что-то резко спросила, удерживая бокал на весу.

— Спрашивает, понимаю ли я её, — пояснил Авери.

— Диктуй, что да. И давай без тормозов. На очевидные вопросы отвечай сразу, по ситуации.

Следуя диктовке паренька, я проблеял что-то невразумительное, но реакция вновь оказалась совсем не той, что следовало ожидать. В изумрудных глазах аристократки сверкнул огонь, а сама она внезапно запустила бокал в стену. После чего рассержено прошипела в мою сторону несколько явно обидных слов. В комнате стало отчётливо не хватать воздуха, а наследник снова расклеился и принялся увлажнять мне глаза.

Если можно орать про себя, то сейчас я был к этому как никогда близок.

— Перевод!

— За что… — не слыша меня, причитал парнишка. — Это же я…

— Что она сказала?!

— Не называть её матерью… — он жалобно всхлипнул.

— Извинись, живо! Давай!